– Вопрос риторический с точки зрения угрозы в определенном временном периоде. У нас есть определенный временной зазор, для того чтобы перестроиться и торговать тем, что нужно будет потребителю, когда придут электро- или, может быть, водородные автомобили. Может быть, будет что-то еще. Пока еще никто не знает.

– Как обычно, у нас будет мульти-сервис.

– Да. Торговец, в отличие от производителя, всегда может мимикрировать в ту сторону, в которую мимикрирует рынок.

– Конечно, выживем. Мало того, мы настроены прогрессировать и развиваться.

– Нетопливному сегменту, так сказать. Потому что нетопливный сегмент составляет более 20%, и мы стремимся до 30%. Имеется в виду, на заправочных станциях.

– Думаю, что мы достигнем этого в течение пяти лет.

– Да.

– В Европейских, в развитых странах именно так. До 30%. Шесть-семь лет назад у нас этот показатель был на уровне 14%. Сейчас 21-22%.

– Конечно.

– На сегодняшний день это не только фастфуд. Мы позиционируем себя как сеть, которая гарантирует качество во всем. Слово фастфуд немножко нарицательное и не очень применимо к нашей компании.

– Наверное, это healthy-shop.

– Да. Которое работает быстро, качественно и удовлетворяет все потребности клиента в зависимости от того… Например, когда он едет на работу, у него должен быть один сервис и один сегмент потребления. Если он едет с работы – совсем другой. И мы хотим дойти до этого. Для нас это высший пилотаж.

– Да. Киты и рыбалка. Все в одном пакете за четыре дня.

– Батарейки? Я бы не сказал, что они садятся. Просто за годы работы я научился выстраивать режим труда и отдыха так, чтобы не садить батарейки.

– Время, когда я садил батарейки, закончилось в 90-х годах. Когда я отдавался работе 24 часа в сутки и жил только работой. Сейчас работа у меня в голове 24 часа в сутки. Но, как говорил Владимир Ильич Ленин, душой я здесь, а телом – там. И наоборот.

– А душой он был в России.

– Я благодарю современные технологии, которые дают такую возможность. Такой прогресс для человека, потребителя, предпринимателя… Это просто рай.

– Не пользуюсь этим. У нас в компании есть внутренняя система, которая, по-моему, принадлежит Microsoft.

– И безопасность, и удобство, и групповые чаты. Там все есть.

– Мы работаем над этим. Наверное, не своим. Для нас это амбициозный проект. Дело в том, что я вырос в тех краях и катался в Славском на лыжах с шести лет. Я думаю, что нужно это все переинсталировать и сделать нормальные человеческие условия. Там проходит железная дорога. Там есть масса всего для нормальной инфраструктуры. Ее просто нужно сейчас "европеизировать", переложить на правильный проект и построить то, что на сегодняшний день нужно потребителю.

– Да, меня родители вывозили…

– Да, на деревянных лыжах, бугельный подъемник. Все, как надо.

– От 300 до 500 млн.

– Долларов. Это будут этапные вложения с привлечением институциональных и профильных инвесторов. С привлечением, наверняка, внутреннего инвестора. Я за то, чтобы наконец-то оживилась наша внутренняя инвестиционная составляющая. Чтобы наш маленький потенциальный детерминированный инвестор стал реальным.

– Мне кажется, что словосочетание «защитить деньги» очень гипотетическое. Или ты доверяешь данному человеку, проекту, бренду или не доверяешь. Может быть, ты вложишь в проект свои деньги, надеясь на какой-то результат. И защищенность должна быть именно в том, чтобы этот результат был гарантирован в какой-то минимальной дозе. Но если в бэкграунде стоит то, что уже генерирует прибыль, и у тебя дополнительно будет составляющая, которая даст дополнительную прибыль, вот это, наверное, и есть самая лучшая защита.

– Моя команда.

– Антонов и компания. Наверное, так.

– Да.

– Мы над этим работаем. Думаю, что правительство и чиновники нас поддержат. Потому что это еще одна амбициозная точка для Украины с точки зрения инвестиционной привлекательности и туристического бизнеса.

– Мы когда-то по случаю купили этот офис. Это сделала наша страховая компания Универсальная, там, где мы акционеры. Мы сейчас арендуем этот офис у этой страховой компании. Было тяжело отказаться от такой покупки. Он в то время стоил недорого. У нас не было цели быть поближе к кухне и подальше от начальства или наоборот.

– Это не Фридман. Мне кажется, это из недр еврейской философии.

– Это проверено веками. Это старая истина с большой бородой.

– Именно так. У нас все законы соблюдены. Мы не можем нарушать законы при строительстве заправок. Нам не выделят деньги на развитие, если мы будем нарушать законы. Инвесторы требуют соблюдения всех законов.

– Это институциональные инвесторы, это Европейский банк реконструкции и развития.

– Конечно. У нас они акционеры.

– Я считаю, что это наши большие учителя. Они дают нам возможность смотреть на финансовый мир не только через призму нашего внутреннего рынка. У нас в борде есть люди с международным опытом. Они понимают и знают, как развивается этот рынок. Они работали в этом рынке и финансировали его. Система принятия решения направлена на то, чтобы не ограничить предпринимателя, а помочь ему правильно вести бизнес, правильно выстраивать отношения не только с внешним и внутренним миром, но и внутри самой компании.

– Конечно.

– Да. Именно так.

– Да. У меня бы он был. У нас не было ЕБРР до 2009 года, по-моему, и у нас был совет директоров, независимые директора в борде совета директоров. Мы с 2004 года проводим аудит. Мы в этом плане работать иначе не можем.

– Нужно. Если ты работаешь в белом поле, ты же должен как-то привлечь к себе внимание тех же инвесторов. Ты должен показать миру, что достоин в нем работать и, как получать от него ресурс, так и отдавать часть той прибыли, которую ты получаешь с этого ресурса.

– Да. Если ты не покажешь тот объем прибыли в аудите, общество тебе не поверит. А мы все члены общества.

– Нет, не только. Мы все члены общества, как такового.

– Да. Может, не для всех. Но для какой-то части – да.

– Общество дает нам возможность зарабатывать эти деньги. Общество – это наш клиент. Те, кто приезжают на наши заправки, - это наше общество.

– Они дороже, но они с именем. Все зависит от того, для чего тебе нужен аудит. Если ты это делаешь для себя или для красного словца.

– Если для них проходит то, что дешевле, то конечно нужно пользоваться тем, что дешевле.

– Если аудит тебе нужен для того, чтобы получить деньги от инвесторов, которые требуют именно "большую четверку", то тебе некуда деваться. Если такого требования нет, то, наверное, цена и качество будут определяющими в выборе компании.

– Это все относительные вещи. Наверное, приятно быть везде top of the hill (на вершине горы. – Ред.). Особенно для предпринимателя. Это льстит самолюбию, но и накладывает ответственность. Слава Богу, на меня это большую ответственность не накладывает. И меня это очень радует.

– Я не очень имплементирован во львовскую жизнь и принятие решений. Потому что большую часть своей жизни я провожу в Киеве. В центре бюрократизма. Во Львове я бываю. Здесь [в Киеве] у нас фронт-офис, во Львове – главный офис. Меня не сильно нагружают. Я почетный консул Литвы с 1999 года и веду там определенную общественную деятельность. У нас есть ряд работающих благотворительных проектов и проект в Славском. Есть еще во Львове ряд успешных бизнесов с хорошим менеджментом.

– Конечно. Это очень хорошо, что они высказываются. Для нас это тот же опыт. Прежде всего - опыт реагирования.

– Иногда я заглядываю туда.

– И в Facebook, и в другие соцсети. С соцсетями у нас системно работают люди для того, чтобы понимать, чего хочет потребитель в данный момент, чем он недоволен.

– Я вырос в горах. Был спортсменом и никогда не думал, что стану предпринимателем, в советское время.

– Альпинизм и скалолазание. Я был членом львовского СКА (спортивного клуба армии). Мы ездили на сборы, соревнования. Я в '88 году окончил школу инструкторов и планировал быть инструктором альпинизма. Но так случилось, что в '90-м году погиб один из моих наилучших товарищей. Под впечатлением его гибели, я решил бросить этот вид спорта. У меня в голове произошел тогда эмоциональный взрыв. У меня уже на то время была пятилетняя дочь. Я за нее испугался. Она могла бы точно так же стоять на моих похоронах. Но горы меня очень сильно тянули. Альпинизм – это образ жизни.

– Конечно. В горах ты можешь лишиться всего, своей жизни. В бизнесе это тоже гипотетически возможно. В '90-х годах это было сделать очень просто.

– Наверное, нужно себя правильно вести. Правильно выстраивать отношения с внешним и внутренним миром.

– Конечно.

– Конечно.

– И то, и другое. Но крен в сторону гор, все-таки.

– Да. Сейчас я заболел фрирайдом (катание на сноуборде или горных лыжах вне подготовленных трасс, как правило, вне области обслуживания горнолыжной индустрии. – Ред.). Точнее, не фрирайдом, им я занимаюсь давно, а хели-ски (разновидность фрирайда, спуск по нетронутым снежным склонам, вдали от подготовленных трасс с подъемом к началу спуска на вертолете. – Ред.). Но меня постоянно тянет альпинизм. Я после этого сходил на Килиманджаро, Маттерхорн (вершина в Пеннинских Альпах на границе Швейцарии и Италии высотой 4478 м над уровнем моря. – Ред.), но не вышли на вершину. Я не был высотным альпинистом. Я выступал в скально-техническом классе до 5000 метров.

– Бываю.

– Сейчас я замечаю, что они настолько поглощены работой, что меня не замечают. Но если присматриваются, вижу, что узнают.

– Лично не делаю ничего. Я не вмешиваюсь в этот процесс.

– Я не хочу прерывать этот процесс. Если я вижу недостатки на какой-то из заправок, просто звоню менеджерам и говорю об этом.

– Конечно.

– Абсолютно нет. Никакого стресса.

– Нет. Я просто воспринимаю недостатки, как факт. Чисто людской фактор. У нас на заправках командная ответственность. За конкретный участок работы отвечает не отдельный человек, а вся команда. Поэтому я не могу предъявить претензию конкретному человеку.

– К старшему – это уже не мои обязанности. Это обязанности моих менеджеров. Я не хочу вмешиваться и нарушать в этот процесс. Даже в эйчаре. Я не участвую в назначении на должности линейного персонала.

– Да.

– Сейчас это комбинация. Но основу составляют те, кто вырос в компании.

– У меня был опыт. От нас топ-менеджмент уходит нечасто. Но бывают случаи. Мы им всегда желаем счастливой дороги.

– Но я не видел, чтобы у них как-то взлетала карьера после ухода. Кроме одного топ-менеджера. Это был Андрей Худо (один из основателей холдинга эмоций «!FEST» - сети креативных ресторанов и проектов с оригинальными концепциями. – Ред.), который был у нас инвест-директором.

– Когда бываю в его заведениях, не вспоминаю о скидках, а о том, что у меня [в команде] был такой талантливый парень. Пришел к нам студентом, а выстрелил, как предприниматель и как состоявшаяся личность.

– Да.

– Нет. Я их получаю уже по факту исполнения KPI. Смотрю, насколько правильно распределены те ресурсы, которые привязаны к KPI.

– Да.

– Я это делаю по результатам полугодия и года.

– На данный момент – нет.

– Вижу так, что объективная составляющая развития рынка сдерживает наш рост. Очень много на рынке фальсификата и некачественного товара. Много компаний, которые не платят налоги и благодаря этому ломают цены. С этим можно бороться только посредством больших вложений и жесточайшего контроля качества.

– Да. Но качество стоит денег. Поэтому наш продукт дороже.

– Имеется ввиду при Януковиче (Виктор Янукович - беглый экс-президент Украины. – Ред.)?

– При Януковиче на рынке было больше порядка. Во всяком случае, бодяги было намного меньше.

– Я не знаю, как это работало. Наверное, методом каких-то репрессий. Но, тем не менее, порядка на рынке было больше. В настоящий момент непорядок на рынке проявляется в том, что кто угодно может выкатить свою бочку и начать заправлять [автомобили], стимулируя каких-то чиновников и существуя до определенного момента, пока не наступит на горло своим же, таким, как и он, конкурентам. И они там друг друга едят.

– Очень часто они обвиняют легальных продавцов. То есть нас. Говорят, что мы с ними боремся. На самом деле, мы с ними не боремся. Они борются друг с другом. У них в этом плане своя клоака.

– У меня с Хомутынником еще и родственные отношения. Он крестный отец моего сына. Сейчас у меня с ним деловых отношений нет, но он был в акционерах какое-то время. Он продал свои акции и вышел из бизнеса. Понятно, что общаясь, я понимаю политические настрои. Во всяком случае, из его слов. Но не ограничиваясь им. У меня еще масса других знакомых, которые формируют мою точку зрения на тот или иной процесс. Именно депутатов, политиков. Я общаюсь не только через призму одного народного депутата… Из разных фракций. Мне это интересно. Как это формируется с точки зрения других фракций, группировок в парламенте.

– (Смеется).

– Да. Наверное, это уже один из столпов предпринимательства.

– Иногда провожу совещания из спортзала.

– Поставь себе линк и не включай видео. Просто будь в аудиорежиме. В процессе я очень часто ловлю себя на мысли, что когда меня застают в спортзале, получаются лучшие решения и какие-то инсайды. Наверное, благодаря тому, что кислород приливает к мозгу посредством физических нагрузок.

– Просто качалка в спортзале.

– Драйзер "Финансист", "Титан" и "Стоик". [Прочитал] в 16 лет.

– Мне очень понравилось мировоззрение Драйзера. Меня восхитила эта трилогия. Потом я был спортсменом. Но что-то осталось на подкорке. Я поступил в финансовый институт в Тернополе не потому, что очень хотел быть финансистом, а потому что в Тернополе была очень хорошая команда скалолазов. И общество Буревестник финансировало этих скалолазов. Честно говоря, учиться было не тяжело.

– Так и получалось. У меня был свободный график. Все экзамены я сдавал практически досрочно. И в итоге закончил на отлично институт.

– Да. Открыл для себя большую истину: досрочные экзамены сдавать легче.

– Наверное, да.

– Основы, конечно. Например, основы капиталистического способа производства, которые изложены в капитале Маркса.

– Политэкономия капитализма. Она как раз и сформировала мое мировоззрение как предпринимателя.

– Нет. Я ее сразу понимал.

– Да. Я занимаюсь бизнесом для продолжения самореализации.

– Не деньги, конечно. Я смотрю на деньги с точки зрения марксистско-ленинской теории. Они утверждали что деньги – это отношения. Мерило этих отношений – это деньги. То есть, какие отношения ты построил с внешним и внутренним миром, насколько они качественные. Качественные отношения – больше денег, некачественные – меньше. Для меня деньги – это не цель, а мерило успеха построенных отношений.

– Нет, эти истины Скруджа МакДака мне чужды. Я считаю, что у человека не должно быть какое-то количество денег в кармане. Именно отношения, которые ты строишь, дают возможность тебе в любой момент привлечь ту сумму, которая тебе нужна для реализации бизнес-амбиций. Вот тогда ты богат.