Павел Климец - личность известная как среди депутатов и чиновников, так и в бизнес-кругах. Он дважды избирался депутатом парламента - V и VI созывов. В 2013 году Климец успел побывать чиновником - несколько месяцев он работал первым заместителем главы правления Государственной продовольственно-зерновой корпорации (ГПЗКУ).
Основной бизнес Климца - компания "Олимп", занимающаяся производством и продажей алкогольных напитков.  Последние полгода Климец лично управляет компанией, занимая должность генерального директора. Его предшественница Юлия Самойлова, возглавлявшая компанию более 10 лет, нынче она занимается другими проектами.
В эксклюзивном интервью ЛІГАБізнесІнформ Климец рассказал о том, как работают активы компании в аннексированном Крыму и на Донбассе, почему работать на водочном рынке становится все сложнее и почему его уже не тянет в большую политику.

- Павел Анатольевич, вы известны в первую очередь как бизнесмен, занимающийся водочным бизнесом. Как, на ваш взгляд, изменились условия игры на этом рынке? Какие основные тренды вы могли бы выделить?

- Если говорить о негативе в отрасли, то это в первую очередь касается повышения цен на продукцию. Это плохо как с точки зрения производителя, так и потребителя. Когда люди не могут купить, или могут, но меньше, чем вчера, это сильно влияет на рынок. За последние годы рынок сильно обвалился.

Подписывайтесь на полезный легкий контент в Instagram

- На сколько?

- Я думаю, процентов на 45 в минус мы точно сыграли. Факторы, которые на это повлияли, общеизвестны: неоднократный рост цен, доступная серая водка и самогон. Только за последний год за счет потери территории - Крыма и части Донецкой и Луганской областей - падение составило около 20%.

- Ни для кого не секрет, что официальная статистика весьма далека от реальной картины рынка, несмотря на то, что из года в год погрешность в данных примерно одинаковая…

- Опираться на теневой рынок тоже неправильно. Но, по моим оценкам, доля серого продукта - это процентов 20-25. Однако, по большому счету, еще раз говорю: рынок садится в целом.

- Украинцы стали меньше пить водку?

- Как это ни парадоксально звучит - да. Хотя не исключено, что те объемы, которые не куплены с полки, наверстаны за счет другого рынка, в частности, самогона. К сожалению, никакой ответственности за его производство не предусмотрено. 

О ТЕНЕВОМ РЫНКЕ ВОДКИ

- Вы были единственным представителем алкогольной отрасли, который негативно отзывался о введении электронной акцизной марки. Не изменилось ли ваше мнение сейчас?

- По-моему, об электронной марке уже забыли. Очень сложно, дорого и ненужно.

- А как же контролировать нелегальный продукт?

- Понимаете, если администрирование оборота ведется непрофессионально и нет эффективных механизмов борьбы, то сама марка - электронная она или бумажная - бесполезна.

- А в чем неэффективность управления отраслью?

- У нас, по большому счету, сама система регулирования посредством взимания акцизного налога достаточно понятна, проста и довольно эффективна. Вопрос в сером рынке. Его источник - государственные спиртзаводы и импорт нелегального алкоголя. По известным причинам до конца уладить этот вопрос никто не смог, а может быть, никогда и не сможет.

- Нынешний и.о. главы Укрспирта Роман Иванюк говорит, что теневой рынок сократился в два раза - с 40% в конце прошлого года до 20% сейчас, а нелегальные потоки с предприятий госконцерна и ГП якобы тоже остановлены.

- С Иванюком я лично не знаком. Возможно, это хороший менеджер, но вопрос в том, что если в магазинах у нас продается водка дешевле 39,9 грн, то нелегальный спирт есть.

- Вчера Кабмин принял постановление о повышении минимальной розничной цены на водку. До какого уровня, на ваш взгляд, можно повышать цену, чтобы не было критичного снижения спроса?

- Сразу оговорюсь, что МРЦ эффективна только с условием контроля самогоноварения и серого рынка. Конечно, эта цифра должна быть оправданна с точки зрения покупательной способности. Словом, чем ниже, тем лучше и для производителя, и для потребителя (17 июня Кабмин увеличил минимальную цену бутылки водки до 49,9 грн за 0,5 л).   

- А как же маржа?

- Мы сейчас говорим не о моем личном бизнесе, а о рынке. А аксиома для любого рынка - чем больше производишь, тем выше маржа, такой себе эффект масштаба.

- Какова сейчас себестоимость производства водки?

- Это приличная цифра, половину которой составляет акцизный сбор (14 грн), далее - стоимость комплектующих, производственные расходы. А цену на полке поднять невозможно из-за низкой покупательной способности населения. Поэтому маржа, поверьте, минимальная.

- Если говорить об условиях ведения бизнеса, стало ли работать при новой власти легче?

- Да, мы меняемся, но, как говорится, в дороге кормить не обещали. Мы пока на пути к переменам, и поэтому, надо признаться, никаких особых изменений в бизнесе моей компании, да и других, я думаю, тоже, не произошло.

- В плане реформы отрасли вам как крупному игроку рынка чего не хватает сейчас?

- Если для полного счастья, то… Честно говоря, я уже изрядно устал быть носителем идеи приватизации Укрспирта: слишком много времени этому посвятил. Хотелось бы, чтобы это, наконец, произошло. Об этом можно еще годами дискутировать. Но нет другого варианта. Нужно приватизировать и поставить жирную точку.

- В перспективе допускаете, что какие-то объекты купите для нужд OLYMP?

- Вопрос цены. Все зависит от предложения. 

- А как вы оцениваете ситуацию вокруг ГПЗКУ, с деятельностью которой знакомы не понаслышке? Компания до сих пор формально без руководителя, стоит ли ее приватизировать?

- Притом что я вообще не сторонник госсобственности, при грамотном управлении и контроле эта структура могла бы быть очень полезна и государству, и гражданам.

О КРЫМСКИХ И ДОНЕЦКИХ АКТИВАХ

- Что сейчас с крымским заводом?

- Помните сцену из фильма "Бриллиантовая рука" Леонида Гайдая "Не виноватая я, он сам пришел"? Вот у нас примерно такой же случай с Крымом. Сегодня Крымский винно-коньячный завод "Бахчисарай" мы передали в управление инвестиционному банку с долей российского капитала. Название его хотел бы пока сохранить в тайне.

- Расскажите, как работают сейчас те производства, которые вы летом прошлого года перевезли на материк. Зимой вы говорили, что потеряли в объемах 20%. Удалось ли наверстать?

- Да, вино и коньяк мы уже год как разливаем на украинских мощностях - вино на высокотехнологичном Одессавинпроме, коньяк на одном из старейших коньячных заводов Украины - Таврии. За пять месяцев 2015-го компании удалось превысить объемы продаж вина аналогичного периода прошлого года на 47% и практически выйти на показатели 2013-го - разница всего 6%. И это без учета восточного региона. Ситуация с коньяком сложнее. В продажах мы потеряли больше 50%, и здесь я бы говорил, скорее, о внешних факторах - сужении рынка и существенном подорожании этого напитка.

- А что по водке?

- За последние пять лет в компании качественно перестроили портфель, выведя ряд марок в среднем и верхнем сегментах. Это позволило удерживать долю рынка на уровне 12-14%. Сейчас доля снизилась до 8%, но это без Донецкой и Луганской областей, в которых у нас традиционно были сильные позиции.

- В компании довольно активно проведены кадровые ротации. Вы привлекли нового коммерческого и маркетинг-директора. При этом управление компанией сейчас в ваших руках. Какие планы на ближайшее будущее?

- Мы планируем масштабное обновление брендов, которое стартовало уже с вин. Сейчас о результатах рано говорить, хотя вина продаются хорошо. В водочном портфеле также грядут изменения - выводится из портфеля Плакучая Ива. К осени обновим весь портфель.

- Новых выпусков не планируете?

- Это дорого, к тому же старые обязательства пока не дают этого сделать. Да и девальвация не на руку: если раньше бутылка водки, условно говоря, стоила доллар, то сегодня - 30 центов. Хотя нам немного легче в том плане, что в Харьковской области имеем собственный технопарк. ЛВЗ PRIME - один из трех заводов, которые входят в технопарк Малиновка. Еще там работает колпачковый завод KGS@Co и Малиновский стекольный завод.

- А что с вашими донецкими активами?

- Мы донецким заводом ЛИК не управляем, власти "ДНР" курируют его сами. Знаю, что на заводе производится продукция. Там раньше разливались марки местного значения, что сейчас - не знаю.

- А если говорить об экспорте, как успехи на этом поприще? Ранее вы планировали освоить африканские рынки…

- Экспорт не самая сильная сторона компании. К сожалению. Во-первых, потому, что у нас спирт дорогой. Наши "жемчужины" украинского спиртоделия все, как я шучу, 1917 года постройки. И поэтому на них хорошей себестоимости сделать нельзя априори. Для экспорта даже пара центов имеет значение. Продвигать дорогой товар за рубежом очень сложно - высокая конкуренция. Мы отгружаем в большое количество стран, но понемножку.

- А с Россией торгуете?

- Вообще никаких торговых отношений не поддерживаем.

- А если говорить о водочном лобби в парламенте (когда вы были депутатом, этот термин употреблялся довольно часто), сейчас такое явление имеет место?

- Я бы сказал, что лобби водочного никогда и не было. Можно бегать, кричать громко, но не факт, что это поможет. И если говорить, например, о повышении акцизов, то это политическое решение и с рядовыми депутатами особо не обсуждается.

О ДРУГИХ БИЗНЕСАХ

- Помимо водочного у вас есть строительный бизнес. Как себя чувствует Атлант?

- Откровенно говоря, не блестяще. Строительный бизнес развивается ровно так, как того позволяют сегодняшние реалии.

- А девелопмент еще остался?

- Торгово-развлекательный центр Аврора в Запорожье работает. Учитывая то, что мы начинали работу осенью 2013 года с заполняемостью 70%, а сегодня арендаторы постоянно меняются на фоне нестабильности экономической ситуации, стало сложнее. Однако бизнес идет, и для его локации показатели довольно приличные, учитывая ситуацию на рынке.

- Ранее вы активно поддерживали украинских стартаперов (Климец - инициатор онлайн-проекта "Бизнес Мастерская". - Ред.). Сейчас этот проект еще актуален?

- Сейчас я уже меньше уделяю этому внимания. Направление перспективное, да. Но отнимает очень много времени. Скажу, что всегда приоритетными для нас были проекты по энергоэффективности, по биотопливу. Ведь важно курировать то, в чем разбираешься. Вот, например, одним из самых ярких проектов было производство биоэтанола из топинамбура.

- У вас в Донецке на заводе Биохимгрупп в свое время было налажено производство биотоплива. Сейчас завод вами не контролируется?

- Завод находится в Донецке, поэтому нет. А в целом тема стоящая, актуальная. Она заслуживает гораздо большего внимания, чем спирт. Мы сейчас рассматриваем инвестиционные проекты в этой отрасли. К сожалению, есть набор сложностей, основная из которых - плачевное состояние заводов по производству биоэтанола и отсутствие новых. По большому счету, процентов 15-20 бензина можно было бы заменить биоэтанолом, дав толчок для развития отрасли и снижения импортозависимости. Спрос на этот продукт есть.

- Нет ли планов по развитию биоэтанольного производства сейчас на мирной территории?

- Планы есть. Но несколько пазлов для этого должны сойтись. Нужны большие деньги. Хороший завод стоит $20-40 млн.

- Павел Анатольевич, напоследок, исходя из собственного опыта, могли бы вы дать рекомендации начинающим бизнесменам на предмет того, в какие отрасли сейчас стоит входить, а где перспектив практически нет?

- На мой взгляд, водочный бизнес сегодня тупиковый. Никому не рекомендовал бы начинать. Можно, конечно, сделать водку для баров, ресторанов. Но это очень узкий сегмент и удел, скорее, не компаний, а маленьких водочных стартапов в отдельно взятом регионе. Тема, на которую хочется тратить время, - это биоэтанол, энергосбережение, энергоэффективность, несмотря на политические штампы. А вообще, направлений хватает, нужно что-то делать. Но почему-то все стремятся стать чиновниками.

- Вы не хотите вернуться в политику?

- Сложный вопрос. Хочется не играться в политика, а быть нужным. А просто кричать непонятно о чем, уподобляясь некоторым, не хочу.