Маргарита Короткова: UMES - трансформация инженерного образования

В Украине на протяжении многих лет диплом о высшем образовании получают не ради знаний, а ради «корочки». Тем временем технический прогресс идет вперед, технологии меняются, провалы между образовательными возможностями отечественных вузов и запросами рынка труда растут. Из-за этого последние лет 15 периодически возникают кадровые коллапсы. Наиболее остро такие кризисы чувствуют производственные компании, использующие высокотехнологичное оборудование. Один из показательных примеров – нефтегазовый сектор. Сегодня компании не могут допустить выпускника с дипломом профильного вуза работать с оборудованием. Это может стоить неопытному работнику здоровья или жизни, а компании - нескольких миллионов долларов. Но перекладывать на бизнес ответственность и затраты на «доведение сотрудника до ума» неправильно и нерационально. Группа Нафтогаз решила изменить ситуацию и задать тон реформам в сфере профильного инженерного образования: помочь вузам модернизировать программы обучения, обеспечить рынок квалифицированными кадрами и сформировать понимание, что образование можно превратить в успешный бизнес.

Маргарита Короткова, директор по управлению персоналом и социальной политике Группы Нафтогаз, рассказала о добавленной ценности, которую бизнес может принести в высшие школы страны, об образовательном проекте «Украинские современные инженерные студии»/Ukrainian Modern Engineering Studies в партнерстве с канадским Технологическим Институтом Южной Альберты (SAIT), а также о том, что нефтегазовые специальности – это отличные карьерные перспективы не только для мужчин, но и для женщин.

КАДРОВЫЙ ГОЛОД И НЕКОНКУРЕНТНОЕ ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Представители многих отраслей говорят о сильной нехватке квалифицированных кадров. Насколько эта проблема сейчас актуальна для нефтегазовой отрасли?

Эта проблема сейчас актуальна абсолютно везде, где речь заходит о сложных специальностях, требующих технической базы для подготовки. Более того, я ее предсказывала еще в 2004 году. Моя карьера в HR менеджменте началась в 2000 году. Я работала не только в нефтегазовой отрасли, но и в промышленности, агросекторе, инвестиционно-девелоперском бизнесе, сфере информационных технологий и везде видела эту проблему. Огромную проблему, которая абсолютно закономерна. Многие десятилетия украинские вузы, да и не только они, ничего не вкладывали в материально-техническую базу, не обновляли методологическую часть на бакалаврских и магистерских программах. Только в последние 5-7 лет некоторые вузы начали пытаться что-то делать. Но объем необходимых инвестиций для государства неподъемный. Да и не должно государство искать финансирование, потому что образование – это такой же бизнес, и им нужно научиться заниматься. Как любой бизнес, он также требует инвестиций в материально-техническую базу. Качественно подготовленного инженера, агронома или технолога не выпустишь, если ему не будет на чем потренироваться, если его не будет учить преподаватель с производственным опытом. Коллапс, о котором я говорила 15 лет назад, приблизился. Он может быть катастрофическим – когда некого ставить работать. Может быть и смягченным – когда компания теряет маржинальность, поскольку больше инвестиций требуется в подготовку персонала и, соответственно, в его удержание. Ситуация не улучшится, если никакие радикальные шаги не будут сделаны.

Проблема, которая возникла, всё же связана больше с программами подготовки или она касается в основном материально-технической части?

Это очень комплексный вопрос, в котором все аспекты важны, и они не работают один без другого. Создав материально-техническую базу, но не подготовив адекватно преподавателей, вы не получите результат. Самые лучшие стенды-тренажеры без грамотных преподавателей – это бесполезное железо. Также важна правильная коммуникация индустрии и вуза. Этот аспект даже важнее денежных вопросов. Если не будет конкретного заказа, какие специалисты нужны, что они должны знать, уметь, какими компетенциями обладать – тоже никакого эффекта. Эта задача - многопараметрическая. Такие вещи работают только, если все составляющие функционируют адекватно и согласованно.

Расскажите подробнее о роли бизнеса в создании обновленной системы образования. Как меняется роль компаний в условиях нехватки финансирования, о котором часто говорят представители вузов?

Бизнес должен стать локомотивом в части передачи своих знаний и опыта по построению бизнеса как такового. Образование – это тоже отдельный бизнес. Я повторяю нашим вузам-партнерам: если будет стратегия на ближайшие 5-10 лет, описания четких результатов труда для клиента вузов, которым является бизнес, под это можно найти финансирование. Такой способ взаимодействия сформирует качественный продукт работы – выпускников, которых будут расхватывать на рынке труда. Когда бизнес/образование создает добавочную стоимость, создает продукт, который принесет пользу обществу, будут и инвестиции, и прибыль.

Сейчас роль развитого и продвинутого бизнеса - передать подходы, идеологию, выработать правильный симбиоз в образовательной среде. Деньги идут за перспективой. Западная Европа в последнее время стала выделять очень существенные финансовые ресурсы для целевых льготных программ кредитования именно образовательной сферы Восточной Европы. Грузия уже воспользовалась этим инструментом, получив условия с отсрочкой первого платежа на 10 лет. За это время можно отработать любую материально-техническую базу и построить правильный бизнес. Если приходить и говорить: дайте нам, пожалуйста, денег, мы такие бедные, нам надо крышу перекрасить - это ни о чем. Как и еще один подход: дайте нам денег, мы сами знаем, как их потратить. Это так не работает.

Вузы понимают, что в их работе заложена системная ошибка?

Я счастлива тем, что мы видим, как минимум, двух партнеров, с которыми начали нормально работать. Это Полтавский национальный технический университет им. Юрия Кондратюка и Харьковский национальный университет городского хозяйства им. О.М Бекетова. Оба они заняли проактивную позицию и занимаются собственным развитием. Харькову в этом смысле тяжелее, потому что они больше. Но у этого вуза есть серьезные достижения: они за последние 7 лет своими силами открыли 30 лабораторий. Ректоры – молодцы, потому что прикладывают максимум усилий.

Но эти примеры скорее единичные. У нас вузы сидят на бюджетном финансировании. Пока им хоть копейку будут выделять из госбюджета, никакого развития ждать невозможно. Скорее мы будем видеть исключения из этого правила, чем глобальные изменения. Это прискорбно. Потому что образование и здоровье – это будущее страны. Если у человека есть мозги и здоровье – с ним все будет хорошо.

КАНАДСКАЯ ПРОГРАММА ОБУЧЕНИЯ И $30 МЛН НА ЛАБОРАТОРИИ

Именно эти два вуза, о которых Вы говорите, откликнулись на предложение создать новую программу обучения в сотрудничестве с канадским институтом SAIT. Расскажите об этой программе.

Она началась в 2017 году. Разогнать такой паровоз непросто. С одной стороны, состоялось случайное знакомство с ректорами вузов, которые оказались очень конструктивными и проактивными людьми и быстро переходили от слов к делу. Они не просят подачек, они руководят своими организациями как современные управленцы. Потом был звонок от коллеги – канадское посольство предлагает встретиться, приехали представители технологического института Южной Альберты (Канада), у них одна из сильнейших в мире нефтегазовых школ (специальность - Petroleum Engineering). Так состоялось знакомство с SAIT. Стоило немалых усилий убедить канадский вуз начать проект в Украине.

Помощь канадцев необходима. С украинскими вузами мы обсуждали наполнение учебных программ, как поменять ситуацию, когда не можем применить выпускника в работе. Руководители университетов говорили: тот материал, которым наполнили программы – тот максимум, который сегодня есть. Они просили помощи в обновлении программ. Но со своей стороны я могла сказать, какие именно специалисты нужны отрасли на выходе. Но как научить - нет. Это не моя работа. Поэтому знакомство с SAIT было очень кстати. Во время разговора с представителями канадского института выяснилось, что подобный образовательный проект они недавно выполнили в Казахстане. Также есть опыт работы с вузами в Африке, Мексике. Прелесть технических специальностей в том, что они не привязаны к языковым особенностям. Они универсальны. Как говорится, математика, -  она и в Африке математика.

В этом сотрудничестве для меня ключевым было то, что не нужно отправлять детей за дипломами в Канаду. Наша цель в том, чтобы у нас в Украине поменялось образование, чтоб мы в Украине могли постоянно генерировать квалифицированный персонал по сложным инженерным специальностям. Как только мы детей отправляем за рубеж, половина из них не возвращается. Это противоречит нашей идеологии. Нам нужно, чтобы кто-то передал методологию обучения, рассказал, как учить, чему учить, чтобы получить нужный продукт на выходе. Еще я понимала, что это будет стоить достаточно дорого, и без западного партнера мы деньги на модернизацию системы обучения в украинских вузах вряд ли соберем. Было сложно убедить канадцев запустить с нами этот проект. Но мы прописали план, блок-схему процессов проекта, перевели установочные документы вузов-партнеров, Федерации работодателей нефтегазовой отрасли, Киевской городской организации работодателей нефтегазовой отрасли – сторон в этой инициативе.

В SAIT увидели, что мы не останавливаемся на разговорах. Далее мы организовали поездку канадцев в полтавский и харьковский вузы. Они были удивлены, что база университетов все же достаточно мощная, хотя ее наполнение слабое. В ПолтНТУ очень много молодых сотрудников, хорошо владеющих английским. Особенность ХНУГХ – более мощная инфраструктура. Украинские вузы также приложили немало усилий, чтобы дать старт проекту. В эту программу мы включили три специальности: 141 «Электроэнергетика, электротехника и электромеханика», 151 «Автоматизация и компьютерно-интегрированные технологии и 185 «Нефтегазовая инженерия и технологии».

Далее началась первая стадия проекта, ее итогом стал gap-анализ от канадских партнеров для вузов – что у них есть и что еще нужно для запуска обучения. Это отчет с полным перечнем необходимого оборудования, требованиями к инструкторам, к поступающим на программу. По предварительным оценкам лабораторная база вуза обойдется в $30 млн. Иногда мне говорят, что за такие деньги можно купить университет. Но это не так. Купить за эти деньги можно только стены, а они – не университет. Важно, какими ресурсами обладает высшее учебное заведение. К примеру, в нескольких мадридских университетах - Universidad Rey Juan Carlos, Universidad Politécnica de Madrid - лабораторная база стоит порядка 800 млн евро.

В ПолтНТУ есть уже лаборатория, где проходят практику студенты нефтегазового направления. В Харькове еще нет?

В Полтаве только лаборатория буровых растворов (эти растворы используются при бурении нефтегазовой скважины – ред) и недавно открытая лаборатория для обработки и интерпретации геологических данных. Это тоже недешевое удовольствие, но этой лаборатории недостаточно. Мы начали изучать современное лабораторное оборудование, и это как прыжок из каменного века в космическую эру, минуя все промежуточные этапы.

Сколько будет длиться программа с SAIT?

Мы уже прошли нулевую фазу – оформление всех договоренностей. На это у нас ушло около 8 месяцев. Потом завершилась первая стадия – получили результаты gap-анализа. Мы со своей стороны как индустрия выделили три ключевые для нас специальности, сделали прогноз потребности в кадрах. После поездки в вузы специалисты SAIT также подробно описали 46 лабораторий, которые нужно будет оборудовать в двух университету. Вплоть до расходных материалов. Далее мы получили от SAIT предложение уже по их услугам на вторую фазу. Эта работа касается набора студентов на обучение на 3-4 курсе, а также параллельное обучение украинских преподавателей. Сначала отечественным тренерам отдается 10% времени начитки, к концу программы они будут читать 100% материала. На этом активная работа SAIT заканчивается. Далее канадские специалисты могут периодически проверять качество преподавания программы.

Когда начнется обучение студентов и набор на программу?

Скорее всего начнем со следующего учебного года. Надеюсь, мы все успеем подготовить, поскольку, чтобы создать необходимую материально-техническую базу, нужно найти финансирование. Пока мы в процессе, есть обещания от ряда доноров и спонсоров, надо отработать огромное количество документации, найти все возможные и невозможные программы. Сумма, которую нужно найти, довольно большая.

Группа Нафтогаз – крупнейший работодатель в отрасли. Но есть ряд частных компаний, которые, возможно, также могли бы помочь. Есть ли отклик от них?

Мы начали фандрайзинговую активность 2,5 месяца назад. За это время получили полнейшую поддержку Посольства Канады в Украине, получили от ДТЭК ответ, что им интересно, но они хотят, чтоб все изменения по программе в конечном итоге зашли в образовательный стандарт.

Мы общались со всеми крупными донорам. Разослали проект комплектации лабораторий производителям оборудования на предварительную оценку. Один из крупнейших испанских производителей сказал, что может помочь взять кредитование от государства Испания. Это подтверждение моих слов: хочешь делать бизнес – деньги вот они. Главное определить, как эти деньги отработать и вернуть. Так это делает обычный бизнес. Образование – это идеологически и стратегически значимая сфера, любые доноры и инвесторы лояльно к ней относятся.

Сейчас хороший момент привлекать кредитование в эту сферу. Производители оборудования рассказывают, что именно сейчас из Западной Европы в Восточную идет финансирование. Раньше такого не было.

На данный момент у нас уже есть подтверждение, что несколько сот тысяч долларов доноры готовы дать, это уже начало пути. Были переговоры с украинской диаспорой в Канаде. Летом будем презентовать наш образовательный проект «Украинские современные инженерные студии» на Global Petroleum Show в Калгари (Канада). Первые отзывы о проекте позитивные. Кроме этого, мы подходим к проекту глобально. Недавно говорили с полтавским университетом о продвижении Украины, как технологической образовательной площадки. Это важно, потому что те же производители оборудования, к примеру, китайского, хотят продавать нам и дальше - в Восточную и Западную Европу - оборудование, а обслуживать его, по сути, некому. Как создадим учебную базу, ее можно использовать для обучения не только украинских, но и иностранных студентов, работающих как в Украине, так и в ближайших странах.

Такой подход может стать для вузов дополнительным видом заработка…

В Украине конкуренции в этой сфере вообще нет. Ее не так много и в Восточной Европе по направлению petroleum engineering. В этой сфере мы, действительно, можем стать первопроходцами и лидерами. Позволив детям получить сегодня образование прикладного характера, завтра мы гарантируем им оплачиваемую работу, инженеры всегда хорошо оплачиваются, особенно качественные. Кому это плохо?

РЕФОРМАТОРСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК: БИЗНЕС-ГОСУДАРСТВО-ВУЗ

Давайте немного поговорим о профессиональных требованиях. Как правильно учить? На каком этапе изменений находятся сегодня профтребования? И что нужно менять?

В Украине существует справочник квалификационных характеристик профессий Украины. Это своего рода классификатор. Многое из того, что там написано уже устарело, но его нужно сохранить, как основу, поскольку структура профессий зачастую остается. Много тысяч описаний просто ничем не заменить одномоментно. Обновлять нужно технологии, оборудование. Это влияет на характеристики профессий. Для примера, мы анализировали категорию бурильщиков и увидели, что те компетенции и функции, которые у нас разложены на 3-х специалистов, на Западе выполняет 1 человек. Это глобальное изменение, поскольку меняет ответственность человека, требования к его знаниям, умениям, компетенциям. Мир не стоит на месте, технологии позволяют и требуют оптимизации производства.

Мы еще в 2017 году сделали упражнение по разработке профессиональных требований внутри Укргаздобычи. Наработали определенный материал, при этом, за основу взяли структуру профтребований, которые сейчас предлагают формировать на государственном уровне. Там закладывается компетентностный подход. Мы, когда начали для себя анализировать, что нам нужно, как внутри оценивать людей, увидели, что эти структуры совпадают. Для внутреннего пользования у нас есть черновики требований по многим специальностям.

Законом определена такая структура как отраслевая организация работодателей. Это субъект, который имеет право разрабатывать квалификационные характеристики. Мы говорим о профстандарте. Есть еще образовательный стандарт, который должен следовать за профстандартом. И это делает Министерство образования. В Украине создана Федерация работодателей нефтегазовой отрасли, в уставе которой прописано, что она призвана заниматься также и разработкой профстандартов.

Чтобы эту работу осуществить, мы обратились в Министерство образования и науки Украины, получили там хорошую поддержку и взаимопонимание. Я была искренне удивлена легкости, с которой мы нашли общий язык. Мы общались с директором Дирекции по высшему образованию Олегом Шаровым. Я до сих пор под очень приятным впечатлением от этого знакомства. Когда я начала рассказывать об инициативе, меня просто спросили, что именно нужно от министерства. Для нас было важно, чтобы вузы получили со стороны государства поддержку, если нужно будет провести лицензирование, аккредитацию, другие согласования и утверждения. Также нам необходимо повлиять на изменение стандартов. Это определенный залог, что я привлеку партнеров, и что впоследствии теперь уже производство не будет отставать от образования. Заверения во всей необходимой поддержке мы получили.

Путем внедрения стандартов, государство должно контролировать обязательства сторон образовательного процесса. Что нужно бизнесу, он сам решит. Как вузу адекватно ответить на запрос бизнеса, он сам решит. Конкуренция и отношение к образованию как к бизнесу – лучший механизм регулирования взаимоотношений. Государство здесь совсем не причем. А вот, если мне вуз пообещал, что в соответствии со стандартом даст определенный продукт, тут роль государства проявляется, поскольку оно должно стать держателем стандарта. У него есть механизм и влияние на тех, кто нарушает обещание.

Наше обращение в Минобразования как раз пришлось на момент формирования комиссий, которые занимаются созданием образовательных стандартов. В ведомстве тогда мне сказали, что индустрия не очень активна в этом процессе. Но индустрия просто не знает, что у нас такое происходит, зачем и как это работает. Группа Нафтогаз делегировала трех человек в составы комиссий по интересующим нас на данном этапе специальностям. Я просмотрела приказ и вижу, что, выбранные нами специальности чуть ли не единственные, куда представители индустрии пришли. Мы будем использовать те наработки, которые у нас есть, и продолжать их развивать.

Сколько времени может понадобиться для разработки профстандартов для трех специальностей, которые вовлечены в программу с SAIT?

Это не спешный и не срочный процесс. В общем и целом, нас это тоже устраивает, поскольку разработка стандартов является не основной нашей деятельностью. Думаю, 1-1,5 лет понадобится. Это работа, требующая хорошей подготовки и интеллектуальных способностей, требующая обработки большого количества информации, потому что нужно задействовать большое количество экспертов, найти здравое зерно, структурировать, сделать логику. Такие сроки нас вполне устраивают, с учетом того, сколько денег нужно, чтобы поставить оборудование, научить людей.

Моя личная цель в этом проекте на данном этапе – создать этот кейс. Создав нормальную техническую и методологическую базу, можно в краткосрочной и среднесрочной перспективе развивать курсы обучения и качественно готовить специалистов в Украине. Созданный механизм можно использовать, чтобы развить и другие инженерные специальности. Я часто сталкиваюсь с тем, что во время визитов в разные вузы их руководство рассказывает о всех своих проблемах. Но я  не Министр образования, чтоб их решить. Моя задача создать конкретный кейс, в его рамках наработать механизм трансформации, который позволит использовать его на любой другой специальности. Так я вижу свою личную добавленную стоимость для сферы образования.

ПРЕСТИЖ ТЕХНИЧЕСКИХ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ, ГЕНДЕРНЫЙ БАЛАНС И DIVERSITY

В Украине очень популярны гуманитарные дисциплины

Потому что дешевле.

Не потому что проще?

Стоимость и сложность - прямо пропорциональные вещи. Но на самом деле, проще поменять программу юристов, экономистов, администраторов, чем инженерные специальности.

Как бы то ни было, сейчас у украинских абитуриентов в приоритете гуманитарные специальности. Изменится ли эта тенденция в будущем?

Она изменится тогда, когда мы получим качественного выпускника, возьмем его на хорошую зарплату, он будет счастлив-доволен, и у нас конкурс вырастет непомерно. Я когда училась на мехмате, был конкурс 5 человек на место. Я счастлива своему образованию, хорошо выдрессированные мозги мне помогают разбираться в чем угодно. Хочу вернуть как минимум такой конкурс. Для меня это будет показателем успешности того, что мы делаем.

Сейчас на технические специальности конкурс небольшой. Спрос не стыкуется с предложением ни по качеству, ни по количеству. Поэтому взаимоотношения в треугольнике «государство-бизнес-вуз» должны сильно измениться.

Дипломированного технаря в текущих реалиях нельзя допустить до работы. Мы его берем на 6-12 месяцев на рабочую специальность. Иначе его страшно подпускать к оборудованию. Это и риск для жизни, и угроза порчи оборудования. Скважину угробили – $10 млн инвестиций в бурение выбросили.

Ни одна ошибка экономиста не будет столько стоить, а вот инженера в нашей сфере – может. Иногда до полутора лет выпускники работают на рабочих специальностях, а только после этого их допускают на должности мастеров, инженеров, младшего специалиста.

Исторически в нефтегазовой отрасли так всегда было. Но есть и другая практика, у того же SAIT выпускники нарасхват. В эту высшую школу, бывает, приходят люди с университетским образованием, получить практические навыки. В этом вузе бакалаврская программа с балансом 70% практики, а 30% - теории. В наших университетах сейчас наоборот – 60% теории, 40% практики, да и та весьма условна.

Качественное обучение запустит связку: качественная программа - качественный выпускник - его берет работодатель, платит хорошие деньги. А дети голосуют ногами. Люди все очень быстро понимают. Надеюсь, что процесс роста популярности технических специальностей начнется года через три. План такой:  этот год мы потратим на формирование материально-технической базы для внедрения новой программы обучения, с 2020 года начнем учить первый стрим бакалавров, еще через пару лет мы увидим изменения в сознании абитуриентов.

Есть стереотип, что на мехмате или физмате студенток всегда меньше, чем студентов. Эти стереотипы сейчас стираются в специальностях, которые касаются нефтегаза?

Я очень надеюсь, что с помощью наших усилий границы будут стираться активнее. Мы планируем усиливать работу в этом направлении. Это то, что сейчас во всем мире называется diversity или разнообразие. Давайте отметим то, что разнообразие – это не про гендер. Это не про девочек и мальчиков. Это про использование обществом своих скрытых ресурсов. Женщина – не только физический, но и интеллектуальный, моральный, духовный ресурс. Западное общество, было очень домостроевским в свое время под влиянием католической морали, они прошли даже «Молот ведьм» в своей истории. Даже на нашей территории такого не было. В какой-то момент западное общество поняло: вот же ресурс, который не требует никаких дополнительных вложений, инвестиций и мероприятий, а только изменения стереотипов восприятия. Прошло 100-150 лет, как этим всерьез начали заниматься. И сейчас западное общество говорит: а где наш следующий ресурс? Теперь бизнес учится работать с людьми с инвалидностью. Менеджеры крупных компаний, говорят, что, может, им придется чуть напрячься, чтоб научиться работать с такими людьми. Но бизнес принимает на работу аутистов не для их блага, а для своего. Можно услышать следующий тезис: берем, чтобы наши менеджеры научились находить подходы к таким людям. Вопрос равных возможностей, допуска и уважения, поддержки – вопрос очень прагматичный. Здесь действует простое правило - надо быть умными. Нет никакого пафоса и гендерных аспектов. Даже смешно говорить о каких-то гендерных исследованиях относительно сбалансированности и эффективности команд. Это и так понятно. Когда ты пользуешься одной рукой, ты менее эффективен, чем, когда пользуешься двумя.

Аспект физической работы, когда человек должен прикладывать серьезные усилия, отходит все дальше и дальше. Сейчас в нефтегазовой отрасли много работы с техникой, которая не требует больших или меньших физических сил. Но мозгов и подготовки требует. Поэтому сейчас планируем больше студенток привлекать в образовательную программу с SAIT.

Каким образом?

Путем квотирования. Этот инструмент направлен именно на стимулирование в конкретном периоде. Применять квотирование все время мы не будем. Но потом планируем еще один проект - развитие центра поддержки женского лидерства. Проблема в гендерных стереотипах не только в том, что мужчины не воспринимают, а и то, что женщины позволяют по отношению к себе те вещи, которые не позволяют мужчины. Вся моя карьера говорит о том, что как руководитель около 30% своего времени трачу на то, чтобы девочек убедить, что они могут. Что любой мальчик на ее месте, обладая опытом и добившись такого результата, уже бы «одел корону» и кричал, что он тут царь и бог – кланяйтесь мне. А она еще сомневается в своих возможностях. Женщина получает меньше, потому что просит изначально меньше. Это неправильно. Это двоякая проблема. И она связана со стереотипами, идти ли девочкам на инженерные специальности. Почему нет? Не обязательно же становиться гениальным физиком и всю жизнь посвятить науке. Это обычная нормальная работа, это обычные знания, которые осваиваются вне зависимости от того, женский это мозг или мужской. Различия в способности обучения – не более чем стереотипы. Я помню, когда-то мои мама с бабушкой пытались меня учить, что должна хотеть делать девочка, а что нет. Я сопротивлялась, пока мама не вникла и не сказала бабушке: не нужно ее трогать - она знает, что делает.

Убирать стереотипы мы собираемся путем информирования, различных тренингов, поддержки в планировании карьеры. В нефтегазовой отрасли исторически мало женщин – по статистике примерно 22%. И такая ситуация не зависит от географии. Хотим, чтобы было хотя бы 35-40%.

Если мы будем говорить о следующих годах, как роль бизнеса будет меняться в поддержке системы образования? От чего эти изменения будут зависеть: от среды, которая будет требовать вовлечения бизнеса, или внутренняя культура компаний будет влиять?

Нельзя разделить эти вещи. То, что я наблюдаю сейчас – это потребительское отношение к бизнесу в чистом виде. В этом контексте важно развивать еще и тему дуального образования.

В июле-августе хотим провести в Харькове круглый стол.  На нем поговорим о дуальном образовании. Сделаем такой воркшоп, чтобы приехал западный специалист и рассказал подробно, как это работает. О дуальном образовании говорят много, но, когда коллегам задаешь вопрос, а понимают ли они что это и как работает, они честно говорят, что нет.

Хотя сейчас я вижу, что и работодатели воспринимают дуальное образование, как возможность получить бесплатную рабочую силу. Это может убить идею на корню. Дуальное образование требует вложений в студента с двух сторон: и со стороны вуза, и со стороны работодателя. Тут вопрос уже в плоскости культуры, восприятия мира. Мы живем в восприятии мира сроком до года. Если мы начнем воспринимать мир в сроке хотя бы 3-7 лет, отношение ко всему изменится, и наши действия поменяются.

Бизнес – штука конкретная и существует для конкретных целей, строится по конкретной идеологии: если ему выгодно, он делает, если не выгодно - не делает. Но все должно быть сбалансировано культурой долгосрочного видения. Жизнь не закончится завтра, а урвать и убежать не получится – тебя везде найдут, мир стал глобальным.

Важно понимать, что в образовательных процессах ничего быстро не бывает. Нужно четко формировать потребности. Важно понимать реалистичность сроков изменения и свою ответственность в этих изменениях. Безусловно, если не будет равного партнерства и ответственности со стороны бизнеса и вуза, то говорить не о чем.

Данный материал подготовлен в рамках партнерского проекта ProГаз, при поддержке Федерації роботодавців нафтогазової галузі