Ловушка ресурсного проклятия: от Киевской Руси до Венесуэлы

Проблемы рентной экономики

Страна начинает видоизменяться под воздействием этого конкурентного преимущества. И здесь возникает две проблемы:

• как страна начинает жить после формирования своего конкурентного преимущества на основе наличия ресурсов;
• как страна начинает жить после того, как конкурентное преимущество заканчивается.

Рентная экономика, поскольку есть объективная рента, есть, из чего извлекать богатство, вызывает естественную централизацию. Будь то земля, рабы или нефть: естественный процесс - это концентрация ресурса в определенных руках. В отличие от труда, его можно концентрировать. Затем усиливается конкуренция за контроль над ресурсом. Контроль сращивается с властью, потому что единственным аргументом в этой борьбе выступает наличие власти. Власть и экономика срастаются. В результате возникает монополистическая система и "феодализация". Конкуренция умирает, снижается качество, увеличиваются издержки, допускается больше ошибок и так далее. Происходит естественная дедиверсификация, потому что все концентрируется вокруг добычи и эксплуатации ресурса. Это выгодно. Увеличивается волатильность рынков, экономики, потому что ресурсы могут иметь разную цену, разный спрос.

С другой стороны, когда экономика основана на таком ресурсе, как труд, наоборот, происходит дисконцентрация, поскольку труд невозможно сконцентрировать. Происходит усиление конкуренции.

И вот в этой примитивной логике трудовая экономика - это хорошо, а экономика ресурсная - это плохо. Это логика простая и примитивная, есть очень много "но" в жизни.

Рассмотрим подробнее. Если у вас есть успешный ресурс, который приносит вам сверхприбыли, на основании этих сверхприбылей, во-первых, возникает атрофия других сегментов экономики и, во-вторых, сверхдоход, который вы можете использовать и распределять.

На сверхдоходе формируются две очень серьезные проблемы. Первая - это перекос экономики в сторону торговли и импорта: когда у вас есть сверхдоходы, вы можете все купить извне. Значит, даже то, что вы могли производить конкурентно сами, вы бросаете, потому что в этом нет необходимости. И поскольку этот перекос занимает вас такими вещами, как сервис и торговля, то вы не замечаете того, что качество ВВП падает, его хрупкость возрастает.

С другой стороны, поскольку вы очень много экспортируете ресурса, вы получаете достаточно много валюты внутрь страны, курс вашей собственной валюты начинает сильно расти. Вы бросаете заниматься другим бизнесом, потому что это менее выгодно. Вам проще купить все за границей, вы платите много своим сотрудникам, пенсионерам и так далее. Это называется "Голландская болезнь" - частный случай проблемы рентной экономики, состоящий в том, что при экспорте вашего ресурса вы получаете очень много денег и ваша валюта становится твердой. В то же время производить внутри вы уже ничего не можете и у вас происходит переток трудовых ресурсов в ресурсную область и в область бюджетных бенефициаров. Избыток денег продолжает давить на экономику, их надо куда-то вкладывать по закону перераспределения денег, эффективность РЖД падает, эффективность Налоговой полиции падает, людей вам нужно все больше. Сегодня в России на 20% больше количество чиновников на душу населения, чем в СССР. И это не потому что мы такие дураки, а потому что людей надо куда-то девать.

Вторая форма болезни или проблемы, связанная с ресурсами, это то, что я условно называю "феодализация". Ресурс, который, в отличие от труда, можно концентрировать. Власть консолидирует его в своих руках - налоговым, физическим, любым способом. Центральное распоряжение ресурсами всегда неэффективно из-за отсутствия конкуренции. Мы получаем государство не просто с моноэкономикой, которая очень волатильна, а еще и с неэффективной моноэкономикой. С другой стороны, власть борется за свое сохранение, а это значит, что она должна никого не допускать к ресурсу, и лояльность становится более важной, чем профессионализм.

Возникает то, что называется vicious circle of the rental economy. Ресурс генерирует капитал, над которым захватывается власть тем или иным способом. Власть консолидирует ресурс и дальше контролирует производство капитала. Но сама власть теряет свою эффективность. С одной стороны, это может быть внутреннее недовольство, потому что ситуация становится неудобной, есть перекосы в распределении, они ужесточаются, а индекс Джини растет. Но это бывает реже, как показывает практика. Обычно срабатывает эффект зарубежного капитала, потому что за рубежом люди тоже хотят иметь доступ к ресурсу, который сосредоточен в этой стране в том или ином виде. И уже другая группа начинает претендовать на власть и так или иначе эту власть получает. Процесс смены власти происходит параллельно с процессом жесткого разрешения экономики. Как и в любом процессе нелегитимной смены власти (а в ресурсных странах легитимная смена власти происходит крайне редко по понятным причинам), конкуренции нет. Соответственно, страна сваливается сильно вниз с точки зрения экономики, дальше новая группа начинает опять выращивать экономику, базирующуюся на этом ресурсе, и круг замыкается.

Примеры из истории

В период великих временных диктаторов - Гая Мария, Суллы - в Древнем Риме возникла структура экономики, которая базировалась на экстенсивном захвате территории. Армия приобрела характер основной движущей силы экономики. Сама метрополия постепенно начинала производить меньше. Все большую роль начали играть колонии. И к I веку до нашей эры сама метрополия стала производить не так уж много. Метрополия перестала производить зерно, потому что его производил Египет, метрополия перестала производить мясо, потому что его производила Испания, метрополия перестала производить даже оливковое масло и оливки, потому что их производила Греция. Римская метрополия производила смыслы уже к тому времени. Но производство смыслов легко централизовать. И стране больше не требовалась демократия, и конкуренция властей, и консулы, и трибуны, и преторы. Тогда появился Гай Юлий Цезарь, и ему удается-таки в конкурентной борьбе за ресурс колоний, цементируемый армией, построить единоличное правление и создать неконкурентную единую структуру управления и власти. Дальше ему наследует Октавиан Август, Тиберий и так далее - черед Цезарей начинает выстраиваться. И уже при Тиберии - спустя 80 лет после появления Цезаря - Рим имеет абсолютно четкие характеристики депрессивной ресурсной экономики.

Киевская Русь. Экономисты и политики спорят, что же было ресурсом для развития Киевской Руси. Политики считают, что пушнина и торговый путь. Экономисты говорят, что пушнина - это хорошо, но в эту пушнину одевались рабы, которых продавали, и вот это и было реальным ресурсом.

Рабы поставлялись невероятно экономически удобным способом. По днепровскому торговому пути шли товары с севера на юг, товар надо было везти на кораблях. Рабы усаживались за весла на этих кораблях и в качестве гребцов работали мотором на реке и на море. Корабли обратно не доставлялись: они разбирались и продавались на лес в той же Византии. Дальше караваны работорговцев вместе с купцами возвращались пешком через территорию современной Болгарии. Так работал этот цикл, который был очень успешным. Позже половцы заблокировали выход на рынки Персии, а князь Владимир крестил Русь, а крещеных рабов продавать в Византию было невозможно, потому что крещеных рабов не покупали.

Многие историки и экономисты задумывались: как же так, вроде, два христианских народа должны увеличивать товарооборот, а он упал? Нужно не забывать, что, во-первых, Византия разорялась к этому времени. Во-вторых, потому что на носу было начало крестовых походов, и рабы пошли с юга. Цена на раба очень сильно упала в Византии. И когда у нас стало некому все это покупать, то закончился бизнес.

В Северной Руси, относящейся к XII-XIII векам, находят остатки больших домов-общежитий. Эти дома-общежития - это сегодняшние большие хранилища нефти. Там жили рабы, которых невозможно продать, которых даже пытались использовать как-то на сельскохозяйственных работах, потому что они есть, а продать некому. Это то, о чем говорят аналитики нефтяного рынка России сегодня: хранилища забиты, нефть скоро будем хранить на танкерах, и дальше у нас могут быть проблемы с ее ценой.

У Китая совершенно другой ресурс - географическое положение. Великий Китай, который создался на рубеже тысячелетий в результате серьезной конкуренции между разными группами, династиями и территориями, в итоге в XII-XIV веке консолидировался окончательно. На тех территориях он оказался единственной страной, которая может с кем-то конкурировать. Сама с собой она конкурировать не будет. Вот вам еще один ресурс - монопольное географическое положение, в результате которого в Китае формируется чудовищный уровень бюрократии. И поскольку Китай закрыт, поскольку в какой-то момент в Китае принято решение прекратить развитие своего флота, Китай ничего не знает даже о том, что происходит в Японии. На протяжении нескольких сотен лет китайцы уверены, что вся земля населена варварами, которые едят сырое мясо, и только в Китае есть цивилизация. Когда начинаются первые столкновения с европейцами, европейцев запрещают: объявляют, что их не существует, и каждому, кто скажет, что это не так, отрубят голову. Потом это становится невозможно. Один небольшой экспедиционный английский корпус очень быстро, в течение месяцев, наголову разобьет всю китайскую армию. И китайцы будут вынуждены принять условия европейцев, открыть свои рынки для опиума и, жертвуя миллионами, а иногда десятками миллионов людей, идти к разорению. К началу XX века Китай был абсолютно нищей страной. Только с появлением Дэн Сяопина Китай начинает поворот обратно. Впрочем, используя новый ресурс: дешевую рабочую силу. Ресурс, который сейчас в Китае тоже подходит к концу.

Венесуэла. Это классическая ресурсная схема нашего времени. Нефть, дополнительный доход, все увеличивающийся индекс Джини, разрыв между богатыми и бедными. У них был кризис 1989 года, кризис 1993-1994 годов с выступлениями и попытками переворота. У них был кризис в районе 1998 года. В итоге к власти пришел Уго Чавес, который говорит, что надо справедливо все отнять и поделить. Чтобы справедливо все отнять и поделить, нужно резко уменьшить активность западных игроков. Америка - враг. Венесуэла продолжает получать все доходы от продажи нефти Америке, но она все равно враг. Начинает падать бизнес-активность. Это очень плохо. Надо брать больше налогов с предприятий, потому что не хватает в бюджете, чтобы раздавать людям. Больше налогов - меньше инвестиций - активность падает еще больше. Надо регулировать цены, начинается тяжелейший реэкспорт: все, что завозится в Венесуэлу, дальше вывозится контрабандой в Колумбию, чтобы продать дороже. Параллельно на этом фоне падает добыча нефти, потому что нечего инвестировать в развитие добыч. 50% своей выручки от продажи нефти Венесуэла тратит на покрытие кредитов Китаю. Люди стоят в очередях за своими базовыми потребностями. При этом популярность умершего Уго Чавеса очень высока. Это тоже один из симптомов в этих экономиках - консолидация общества вокруг лидеров ресурсной экономики.