Виктория Сюмар, журналист и общественный активист, проработала в новой власти ровно сто дней. После бегства Виктора Януковича и. о. президента Александр Турчинов назначил ее заместителем секретаря Совета национальной безопасности и обороны (СНБО).

В СНБО Сюмар отвечала за то, чего в Украине никогда не было: информационную безопасность. Еще до оккупации Крыма стало понятно, что информационное пространство Украины крайне уязвимо, рычагов борьбы с пропагандой у страны практически нет. А у нашего противника - России -вертикаль государственной пропаганды, по словам Сюмар, выстраивалась последние десять лет.

Сюмар ушла из СНБО, когда стало ясно, что у Украины есть новый президент. "Нужно было продемонстрировать командную игру, показать людям, что никто сейчас за должности не держится", - объясняет она свой поступок.
О том, как побороть московскую пропаганду, Виктория Сюмар рассказала корреспонденту ЛІГАБізнесІнформ.

- Что вам удалось сделать в СНБО за сто дней?
- Основная задача была сделать так, чтобы все государственные силовые органы наконец заговорили на одном языке. Мы создали оперативный штаб, который координировал всю информацию от этих органов и предоставлял ее общественности. Не всегда все получалось. Государственная машина не заточена на отчетность, хотя в министерствах и ведомствах работает просто неимоверное количество людей, которые должны этим заниматься. В одном только Министерстве обороны 180 штатных журналистов. Сто восемьдесят человек! Можно было бы целый военный канал сделать, а у нас проблема видео или фото из зоны АТО получить.

Мы начали с разработки дефиниций, которая велась совместно с политиками. Как мы, например, называем Крым? Временно оккупированная территория АРК. Если вы называете это территорией России - содержание будет совершенно другим. Террористы или ополченцы? Война или АТО? Эти решения не может принять пресс-секретарь ведомства. Назвать события в Донбассе войной может только верховный главнокомандующий.
В одном только Министерстве обороны 180 штатных журналистов. Сто восемьдесят человек! Можно было бы целый военный канал сделать, а у нас проблема видео или фото из зоны АТО получить

- Вы говорите об информировании. А что делалось для борьбы с российской пропагандой?
- Нам приходилось развенчивать мифы. Но если у вас в штате работает девять человек, то на все людей не хватает. Нужно было работать с общественностью - это оказалось эффективно. Такие форматы, как StopFake (сайт, разоблачающий ложь в СМИ. - Ред.) и Антикризисный медиацентр, оказались крайне продуктивны. И государству понадобилось бы намного больше времени, чтобы создать что-то подобное. В СНБО надо было бы вносить изменения в бюджет, проводить решение в Минфине и Верховной Раде. 
- Основная проблема - нехватка денег?

- Да, бюджета на государственные программы нет. Например, ролики, которые мы записывали в поддержку армии, делали волонтеры. Себестоимость такого ролика - $10 000-15 000. Люди делали это бесплатно, но долго так продолжаться не может. И это всего лишь ролики, а нужно делать и социальное телевидение, и иностранное вещание.

- Если бы были деньги - есть ли стратегия контрпропаганды, скажем, на востоке, где люди смотрят канал Россия 24 и уверены, что в Киеве фашисты?

- Во-первых, нужно физически отключить это "Геббельс-ТВ". А для этого необходимо зачистить регион от террористов. Потом нужно заходить туда с понятными для местного населения СМИ, которые на понятном языке будут рассказывать о том, что мы делаем и что хотим сделать. Но рассказывать - это 20%. А на 80% нужно действовать: решать проблемы этих людей. Потому что если они безработные, а вы им вкладываете пропаганду в уши, то они не очень захотят ей верить.

Майдан, наконец, родил национальную идею: Украина - это не Россия, это европейское государство
- Но ведь российским мифам верят, хотя они и не сходятся с их реальностью. Вы считаете, что Киев не должен создавать свои мифы, чтобы противостоять московским?

- Создавать их можно, но зачем? Лучше взять этих людей и отвезти их на Запад, чтобы они сами увидели, как там живут. Приводить в регион инвестиции, обеспечивать социальную сферу. Это куда эффективнее пустой пропаганды. Нужно доносить до людей нашу идеологию. Майдан, наконец, родил национальную идею: Украина - это не Россия, это европейское государство. Соответственно, нужно построить идеологию, которая бы говорила, что мы давно стремились к этому, прошли много этапов, теряли государственность именно из-за того, что боролись за этот путь. Об этом нужно говорить везде, начиная со школьного курса истории и литературы и заканчивая государственной стратегией развития страны. Каждый должен понимать, куда мы идем и чем хорош этот путь.

- Продвижение национальной идеи - это нужно и правильно. Но на это уйдут годы, а что можно и нужно сделать прямо сейчас, чтобы население Донбасса перестало верить, что в центре Киева "едят живьем русских младенцев"?

- Давайте подумаем: что сделает местное население, если мы сейчас начнем сбрасывать на Донбасс листовки (потому что ничего другого мы сделать не можем, пока террористы контролируют регион)? Вот прилетел военный самолет и разбросал листовки, в которых развенчиваются кремлевские мифы. Какой будет реакция жителей? Отрицание. Переубедить людей можно только постепенно, очищая информационное пространство региона, начиная инвестиционные, образовательные проекты. Это вопрос нескольких лет, но только этот путь может дать результат. 

Те мифы, которые создает Путин, - например, что Россия - сильная страна, которая всех спасает, - очень быстро разобьются о реальность. На самом деле Россия очень слаба и не может составить конкуренцию современному технологическому миру. Такие мифы как мыльные пузыри - они проживут максимум несколько лет. Украина не должна создавать подобные пузыри - нужно реально оценивать свои возможности.
Если мы дойдем до следующей революции, то она может быть уже не национально-освободительной, а вполне пролетарской
- Какой бюджет необходим на разворачивание украинской агитмашины? 

- В Украине ежегодные дотации крупного коммерческого телеканала составляют примерно $50-70 млн. Если мы хотим создать эффективные инструменты - каналы, газеты, порталы, радио, - за это нужно платить. Вся госмашина может стоить от $100 млн и выше. Частично ресурсы уже есть - ОГТРК, Первый национальный, коммунальные СМИ. Их нужно модернизировать. Я бы поставила глобальную цель - общественное ТВ должно стать новостной кнопкой номер один в Украине. И оно должно быть независимым. Это вопрос национальной безопасности. Революции в Украине начинаются тогда, когда украинцы не видят правды. Когда они чувствуют, что то, что им показывают по телевизору, совершенно не соответствует окружающей действительности. Если мы дойдем до следующей революции, то она может быть уже не национально-освободительной, а вполне пролетарской.

- Как сможет общественное ТВ конкурировать с коммерческими каналами, вкладывающими в контент огромные деньги?

- Государство больше любого олигарха. Украинцы богаче своих олигархов. Если они захотят - то сделают это. Тем более речь не идет о конкуренции с развлекательными программами, которые традиционно смотрит намного больше зрителей, чем новости. Пусть коммерческие каналы соревнуются в шоу и сериалах, решая, какие из них сейчас актуальнее - бразильские или турецкие...

- ...или российские? Что делать с российским контентом на украинских каналах - его ведь не отключишь?

- С моей точки зрения, стоит законодательно запретить российский контент: в конце концов, это государство-агрессор. Я говорю о том контенте, который создается по заказу или при поддержке российских госорганов - а это очень многие фильмы и сериалы. 

Я не хочу запрещать Никиту Михалкова, пусть даже он поддерживает агрессию против Украины, потому что это искусство, а искусство запрещать нельзя, раз уж мы строим европейское государство. Иначе мы превратимся в Северную Корею. Нужно признать, что российская культура очень богатая, и запретить ее нельзя. А вот если это снимается за счет российского бюджета и Россия сейчас фактически воюет с Украиной - то это можно регулировать.

- Почему СНБО этот вопрос не решил?

- У СНБО нет таких полномочий. По сути, все, что я могла, - это писать обращения и разрабатывать проекты. Аппарат СНБО создан для обеспечения совета, который состоит из силовых министров и глав ведомств. Вот и все его функции. Законодательной инициативы у СНБО нет. Мы разработали законопроект о запрете российских телеканалов, но не смогли найти депутата, который согласился бы внести его в парламент, не говоря уже о том, чтобы принять.
Нужно признать, что российская культура очень богатая, и запретить ее нельзя. А вот если это снимается за счет российского бюджета и Россия сейчас фактически воюет с Украиной - то это можно регулировать.
- Почему?

- Запреты на таком уровне недемократичны. Мы ведь стремимся к европейским стандартам. Поэтому СНБО обратился в Нацсовет по вопросам ТВ и радиовещания, и тот подал в суд с требованием отключить каналы. Суд приостановил деятельность этих каналов, сейчас идет разбирательство. Окончательного судебного решения пока нет.

- А что делать с украинскими изданиями, которые поддерживают и распространяют кремлевскую пропаганду?

- Государство с этим сделать ничего не может. У нас свобода слова, любая цензура запрещена. Единственный выход - общественное осуждение. Ну или давайте объявлять военное положение и на законных основаниях вводить цензуру.

- Почему вы ушли из СНБО?

- Когда после Майдана мы пришли во власть, то государственных механизмов не было вообще. Чиновники не ходили на работу, милиция не функционировала. Но при этом нас начали обвинять в том, что мы захватили власть. И я пообещала, что уйду сразу после выборов президента, чтобы избранная власть сама создавала свои институты. Вот и ушла.

- Избранная власть не зовет обратно?

- Есть определенные предложения, уже на другие должности. 

- А чем вы хотите заниматься?

- В данный момент мы с коллегами и единомышленниками - Егором Соболевым и другими - создаем новый политический институт. Мы занимаемся этим уже два года, но сейчас, кажется, пора, наконец, сделать. А вообще я хочу написать книгу о событиях последних месяцев - как человек, который был на Евромайдане с первого часа.