"ДНК старых построек проклятое". Как архитектор Николай Вихарев предлагает изменить Киев

Николай Вихарев – один из самых известных публичных архитекторов в Киеве. Он реставрирует старые дома на Крещатике, создает новые пространства на Андреевском спуске и Подоле в целом.

Помимо профессиональной деятельности, Вихарев принимает участие в общественной работе, несколько лет находится в составе Консультативного совета Департамента охраны культурного наследия Киевской городской государственной администрации (КГГА).

LIGA.net создает серию интервью с известными киевскими архитекторами. Здесь читайте мнение Николая Вихарева о том, каким должен быть центр успешного города. Кто несет ответственность за хаотическую застройку и разрушение памятников и как активисты своими протестами влияют на застройщиков.

Что делать с Крещатиком и Майданом Незалежности

Ваши проекты часто касаются центра города, в частности Крещатика. У вас есть несколько проектов реставрации на Крещатике: Центральный гастроном и фасад станции метро "Крещатик". Что можете сказать о них?

Относительно центрального гастронома: мы разработали проект реставрации, но сегодня работы стоят на паузе. Если бы я сегодня продолжил работать над этим проектом, то подходил бы к нему, учитывая новые стандарты реставрации, которые изменились за эти годы.

Относительно фасада здания станции метро "Крещатик", я считаю, что это очень достойная работа. Мы почистили желтую керамическую плитку и восстановили исторический облик здания. Есть определенные нюансы с подлинностью черного. Было найдено новое наслоение германской плитки конца 90-х годов. Заменены большие окна, ранее постоянно трескавшиеся от чрезмерного солнечного нагрева.

Старые окна владелец передал в Дом кино как благотворительность. Это обновление позволило сохранить и обновить облик здания и улучшить восприятие ансамбля построек улицы Крещатик.

Как вы видите развитие Крещатика?

Кристаллизую свое видение центра города уже более 10 лет. Необходимо переместить органы власти в новые постройки. Построить для этого на берегу Днепра современные здания-символы очищенной и справедливой новой украинской власти. ДНК старых построек проклятая. Нельзя строить "Украину на века" на гнилом историческом прошлом. Люди должны увидеть символы нового времени.

Крещатик должен стать нашими "Елисейскими полями", а Майдан Незалежности – местом памяти и торжественных событий. Для этого также следует перенести с улицы органы власти, не дающие развиваться инфраструктуре.

Это не только изменит потоки людей на Крещатике, но и создаст предпосылки для возрождения, которое должно начаться с экономической составляющей. Отдать освобожденные помещения в аренду. Сделать доступными для заселения новыми арендаторами. Но уже после запуска новых "экономических моторов" генерировать финансы для благоустройства и восстановления улицы за счет инвесторов. Чтобы восстановить Крещатик и вернуть его в ткань города, нужно изменить назначение зданий, наполнить его новыми "магнитами" для людей.

Сегодня же из-за присутствия органов власти аренда на Крещатике остается высокой, а привлекательность из-за отсутствия "наполнения" незначительна. Бизнес не готов платить такие денежные средства. По сравнению с Подолом и Арсенальной площадью, где произошел подъем, Крещатик за последние годы существенно деградировал.

Если когда-то пиковая аренда достигала $200-300 за квадратный метр, то сейчас это максимум $30.

Какие изменения нужны Крещатику?

Чтобы вернуть Крещатик к жизни, нужно изменить пользователей этих построек, а не только улучшать их внешний вид. К примеру, можно рассмотреть опыт остальных государств: создание новых символов государственной власти.

Почему бы не перенести административный аппарат в другие регионы Украины? К примеру, в Грузии Конституционный суд перенесен в Батуми, что дало толчок развитию и децентрализации. Или построить современный правительственный квартал на Рыбальском острове, Теличке или другой локации, гармонично вписанной в транспортную систему города?

Это не только разгрузит центр, но и позволит превратить Крещатик в общественный, коммерческий и культурный центр столицы.

Что вы думаете о Майдане? Нужно ли пересмотреть его концепцию в связи с происходившими там событиями?

Майдан уже давно не является просто площадью. Это сакральное место, где пролилась кровь за свободу и независимость Украины. Майдан – свидетель трех революций. На мой взгляд, это должен быть мемориал, а не пространство для развлечений или коммерческих мероприятий.

Торговый центр должен быть частично закрыт, выкуплен государством и перепрофилирован под музей истории становления Украины с паркингом, основной транспорт должен уйти под землю.

Я считаю, что какие-либо масштабные надземные изменения архитектурных объемов или реконструкции здесь неуместны. К примеру, не нужно менять плитку или вводить новые архитектурные решения, реставрировать и почистить старое.

Институтская улица – важный аспект истории. Но нынешний подход к мемориализации выглядит пропагандой. Будущее здание-музей на Майдане разрушает историческую среду.

Место должно оставаться таким, каким его запомнили люди, чтобы дать время для осмысления. Дайте месту, где пролилась кровь, "остыть". Это грех – на месте пролитой крови класть новые фундаменты и асфальт.

К примеру, такая же абсурдная ситуация с Бородянкой. Мы реконструируем здания, на которых остались следы крови, боли и разрушений вместо того, чтобы оставить место сакральным. А новый город можно построить рядом, свободной земли – бери-не хочу. Люди будут жить в домах с привидениями и неотпетыми душами. Зачем?

Представьте: вместо того чтобы консервировать плохую энергию старых руин, мы могли бы создавать новые города по скандинавским или европейским трендам, которые стали бы символами возрождения. Такие изменения важны не только физически, но и духовно для людей, которые там будут жить.

Андреевский спуск

Вы являетесь автором реставрации дома на Андреевском спуске, 18. Можете рассказать более подробно об этом проекте?

Мы презентовали концепцию этого проекта на консультативном совете при Департаменте культурного наследия, хотя к тому времени я уже не был его членом. Это не будет торгово-развлекательный центр, как планировалось ранее, а нечто среднее между музеем и образовательно-общественным центром.

Заказчик также обещал максимально сохранить уникальный растущий там виноград: стволы оставят, фасад покрасят и даже вернут в новый вид. Мы также работаем над тем, чтобы пешеходный маршрут с Андреевского от здания продолжался и вел к Замковой горе. Надо открыть Киевские холмы для людей.

На этом участке есть старый деревянный дом, почти разрушенный. Мы планируем использовать его подлинные деревянные фрагменты в восстановленном доме по старым фотографиям. Он будет малоэтажным и гармонично впишется в общую атмосферу Андреевского спуска.

Есть ли предел, который нельзя переступать в реставрации исторических построек?

Да, есть так называемая "красная линия", которую мы, как реставраторы, не имеем права переступать. К примеру, адаптация достопримечательности для современных нужд, таких как установка отопления, подъемников или безбарьерной среды — это нормально. Но если мы, например, построим двухэтажную мансарду или полностью снесем внутреннюю часть памятника, это вызовет серьезное сопротивление.

Должен признать, что тоже есть подобные ошибки, когда город разрешил, а мне не хватило духу отказаться. Важно найти баланс между сохранением подлинности и адаптацией к современным требованиям, выполнить требования закона и реставрационных традиций.

В Украине уже 20 лет специалисты обсуждают необходимость введения градации памятников. Например, есть объекты, где нужно сохранить только фасад или общий объем, а внутренняя планировка уже утратила историческую ценность. Но есть и другие достопримечательности, например, "София Киевская", где нельзя менять и адаптировать ничего. Даже самые маленькие и незначительные детали должны оставаться неизменными. Тем более, нельзя устанавливать батареи.

Главная концепция европейского подхода к памятникам — относиться к ним как к свидетелям истории, как к архитектурным документам истории. И здесь важно понимать: какие-то объекты имеют значение только в объемах и фасадах, а внутренняя планировка может быть изменена без ущерба для исторической ценности.

Как сделать исторический дом инклюзивным, не разрушая его подлинности?

Сейчас существуют разные технологические решения для адаптации входных групп без ущерба для достопримечательностей. Например, можно использовать подъемники вместо пандусов. Иногда даже пандус в таких зданиях может быть неудобным, потому что многие старые дома, в частности на Подоле, сначала строились с несколькими ступенями из-за частых подтоплений.

Но есть и моральный аспект. Если вы спросите ветерана, для которого адаптируется здание, готов ли он к тому, что 100-летний дом изменят, чтобы сделать его удобным, вероятнее всего, он скажет: "Найдите другой способ". Ведь многие из этих людей воевали именно за сохранение нашей культуры.

Историческая идентичность дома – это не только его внешний вид, но и архитектурная логика. К примеру, все старые здания на Подоле имеют несколько ступенек на входе из-за дождей, снега и грязи, регулярных наводнений.

Если мы сравняем этот порог с землей, мы потеряем оригинальный характер постройки. Я считаю, что решения должны быть индивидуальными. Лучше сохранить памятку, используя альтернативные технологии, не нарушающие ее подлинности.

Омельченко, Черновецкий, Кличко – что является главной проблемой Киева?

Вы работали при трех мерах. Как, по вашему мнению, Киев дошел до нынешнего состояния?

Каждая эпоха оставила свой след. И большинство проблем начались еще при мэрстве Александра Омельченко. Это было время "дикого капитализма", когда земля распределялась без должной планировки. Был задан тренд безнаказанности земельного дерибана, который продолжили преемники. Земля – это своеобразная ДНК, каркас города. И то, как она используется и делится, определяет будущий вид территории и построек.

Например, еще в 2003 году, по словам Омельченко, Киевсовет принял решение о выделении земли под условный развлекательный комплекс в парковой местности с непропорционально огромным размером. Проектирование и строительство началось уже при Черновецком, а завершилось при Попове. Однако началом всего стало решение, принятое Омельченко.

Вы участвовали в конкурсе на должность главного архитектора Киева. Расскажите об этом.

Да, в 2015 году я принял участие в конкурсе на должность главного архитектора города. Это была для меня как профессиональная, так и имиджевая возможность. В тот момент я хорошо понимал работу Департамента градостроительства и архитектуры, поскольку долгое время работал в этой сфере и знал ее тенденции и вызовы.

Это были времена "розовых очков" и вдохновение новой Украины после Революции Достоинства, когда команда Кличко была "звездная" и эффективная, когда хотелось приобщиться к истории успеха.

У меня были шансы. Я искренне верил, что могу внести свой вклад в развитие Киева. По информации инсайдеров, было предположение, что тогдашнее руководство Союза архитекторов Украины заключило "тайное" соглашение с администрацией Виталия Кличко и отдало свои голоса.

Сведения голосования сохранились, проверьте. Конкурс завершился избранием Александра Свистунова, занимающего этот пост уже около 10 лет. Это впечатляющий срок, если учесть, что раньше дольше всего главным архитектором был Валентин Ежов в советское время — восемь с половиной лет. Сегодня даже сотрудники департамента шутят, что Свистунов побил все рекорды.

Является ли главной проблемой города Генеральный план?

Проблема не в генеральном плане, а в неэффективности руководства города. Даже по старому Генплану можно было бы эффективно работать, если бы его выполняли. Но на практике градостроительная планировка часто игнорируется. Сегодня еще актуален старый Генеральный план, однако это не мешает систематически его нарушать.

А что может изменить эту ситуацию?

Эта ситуация должна измениться на уровне людей. Главные изменения в руках очень узкой прослойки элиты. Под элитой я подразумеваю не деньги, а именно лидеров мнений. В этом контексте важны такие люди, как Дмитрий Перов, хотя он и выступает как мой антагонист.

Он уже не раз создавал своими выступлениями мне сложности. В сети появлялись публикации, вредящие моей репутации, и даже полиция меня вызвала после его заявлений. Можно было бы прояснять с ним отношения в суде, но я решил принципиально этого не делать. Это репутационный вопрос: показать, что я могу поступать иначе – достойно.

Я считаю Дмитрия Перова сложной личностью. Многие его вчерашние соратники сегодня идут уже отдельно от него. Однако следует признать, что этот человек принципиально повлиял на изменения в Киеве. Независимо от того, где он был искренним, где был неправдив, а где играл в политику, он изменил правила игры и добился фундаментальных изменений трендов.

Вы спрашиваете, когда город изменится к лучшему? Это произойдет тогда, когда эта прослойка активных людей будет достаточно сильной и принципиальной, когда они будут защищать интересы общества и не будут продаваться за деньги. Верю, что после войны воевавшие люди вернутся домой, станут этой элитой. Они увидели и пережили так много, что просто не смогут молчать или идти на компромиссы ради денег или символических выгод.

Сегодня разрабатывается Генеральный план Киева. Участвуете ли вы?

Генеральный план Киева уже давно был готов к принятию. Но за последние 5-10 лет ничего не происходило. Теперь он снова "устарел". Причина проста: никто не планирует его принимать, он нереален к общественному компромиссу.

То, что мы наблюдаем в последнее время – активизация обсуждений и публичности вокруг Генплана, – это лишь часть политической игры. Когда на выборах президента поставят вопрос Виталию Кличко о состоянии Генерального плана, ответ уже готов: "Посмотрите, он активно разрабатывается".

Но это только ширма. Генплан Киева должен быть планом градостроительной реализации мечты комфортного и гармоничного города будущего, а не узаконивание распределения земель.

Реальные вопросы, которые поднимаются в ходе этих обсуждений, вызывают недоумение. Одним из вопросов было: "Где в Киеве размещать беженцев, когда мы вступим в Европейский Союз?". И речь шла не о внутренне перемещенных лицах из Украины, а о возможных беженцах из стран Ближнего востока, которые будут транзитом идти из ЕС. Идея заключается в том, что из-за нашей финансовой зависимости Европа, якобы, перебросит на нас своих беженцев. Этот вопрос обсуждали серьезно, но он не имеет никакого отношения к реальным проблемам города.

Генплан — это не только документ, который должен определять развитие города. Он также является инструментом политического и экономического влияния. Генеральный план формирует стоимость земли. Например, если ваш участок обозначен как зеленая зона, он почти ничего не стоит. Но если на плане его переклассифицируют в общественный центр, его стоимость мгновенно возрастет до миллиона долларов.

Эта игра с "закрашиванием" участков на карте — ключевой аспект, почему Генплан является политическим инструментом. Это особенно заметно происходило в 2010-2020 годах.

Градостроения в киевских властях как концептуального подхода фактически не существует последние 10-20 лет. Мы не создаем долгосрочного видения, а работаем на уровне краткосрочных решений и политических игр.

О ГИАГ и должности архитектора Киева

Вы участвовали в конкурсе на должность председателя Государственной архитектурно-строительной инспекции (ГАСИ) в 2019 году.

Эта история действительно была интересна, хотя то, что мою кандидатуру якобы лоббировал Гончарук, не соответствует действительности. В то время у меня был офис на улице Прорезной, рядом с комиссией, которая занималась конкурсом на главу ГАСИ, и Управлением государственной службы, куда подавались документы. Получилось так, что мне даже не надо было далеко ходить, чтобы подать свою кандидатуру.

У меня было соответствующее образование — окончил Национальную академию при президенте Украины — и решил попробовать, хотя не очень верил в свои шансы. Однако этап за этапом я проходил дальше.

Сначала было понятно, что победитель конкурса фактически уже определен. Однако никто не учел, что я тоже подам документы. Для меня эти этапы не были проблемой, потому что я хорошо ориентировался в теме, имел видение и понимал реальные вызовы в работе ГАСИ. В итоге, в финале осталось трое претендентов.

На финальном этапе нас вызвали к министру, которая, очевидно, не хотела брать на себя политическую ответственность за окончательное решение. Она направила нас к премьер-министру. Я встретился с Алексеем Гончаруком вечером, когда он уже был уставшим после долгого рабочего дня. Это был интересный разговор, я благодарен за этот опыт. Однако было понятно, что я для него – новый человек. И он тоже не принял окончательного решения.

Если будет повторный конкурс на должности главного архитектора Киева или главы Госинспекции архитектуры и градостроительства (ГИАГ), будете ли подаваться?

Что касается главного архитектора Киева, то участие возможно, но исключительно в пиар-целях, для донесения своего архитектурного видения города широкой общественности.

Даже если я выиграю, на финальном этапе я просто отзову свою кандидатуру. Почему? Потому что я хорошо понимаю, как работают механизмы власти. И сегодня главный архитектор Киева фактически лишен реальных инструментов для влияния на развитие города. Эта должность – больше формальность, чем действенный инструмент изменений.

Вот пример: главный архитектор принимает решения, которые могут влиять на миллионы долларов инвестиций, но при этом официальная зарплата составляет около $1,5 тыс. Чтобы собрать сильную команду заместителей из пяти-восьми профессионалов, им нужно предложить зарплаты на уровне $2-3 тыс. — это минимальный компромисс. Но таких легальных средств в системе нет. Это тот же абсурд, как и вокруг Генерального плана города: выглядит солидно на бумаге, но на практике – это фикция.

Об участии в консультативном совете при Департаменте охраны культурного наследия

Ваше участие в Совете при Департаменте охраны культурного наследия. Какова была ваша роль и почему вы сейчас не являетесь членом этого Совета?

Меня пригласили в состав Совета в 2019 году. Для меня это было очень интересно как с профессиональной, так и с имиджевой точки зрения.

На тот момент я воспринимал это как возможность внести вклад в важные решения, связанные с охраной культурного наследия, а также как шаг, повышающий мой профессиональный статус как архитектора-реставратора.

В определенный момент участие в Совете стало приносить больше репутационных минусов, чем плюсов, и я решил выйти из его состава.

Я видел, как скандалы вокруг Совета негативно влияли на его работу и на имидж каждого из его членов.

Как это повлияло на финансовую составляющую вашей деятельности?

Финансово это почти не повлияло. Сфера реставрации в Киеве очень узкая. Если говорить о специалистах с опытом реставрации в центре столицы, то выбор ограничивается буквально несколькими людьми. Поэтому конкуренция пока невелика, хотя через два-три года, полагаю, ситуация изменится. Новые специалисты уже появляются, и это естественный процесс.

Повлияли ли ваши решения в Совете на собственные проекты?

Я всегда действовал прозрачно. Если решение касалось моих проектов, я не участвовал в голосовании. Однако как архитектор с опытом я понимал, что отвечает профессиональным требованиям и качественному уровню проекта для прохождения через Совет, а что — нет. Это помогало нам подходить к проектам с пониманием.

А вы думали, что участием в Совете сможете изменить город?

Безусловно, да. У каждого человека свой путь, для меня этот путь всегда был связан с влиянием на среду, в которой мы живем. Архитектура и реставрация – это не просто профессия, а возможность менять город, формировать его облик, и мне это всегда было интересно.

Моя история взаимодействия с государственным сектором началась еще в 2006 году. Хотя я основал свой бизнес в 1999 году, в том году я неожиданно пришел на государственную службу на должность архитектора Шевченковского района (официально главного специалиста Шевченковского района). Это было решение, вызванное интересом, престижем и желанием влиять на городскую среду. Тогда законы позволяли совмещать свой бизнес с государственной службой.

Я работал во время мэрства Александра Омельченко и ушел при Александре Попове. За эти годы я наблюдал, как менялась власть, и видел весь цинизм системы – депутатов, чиновников, механизмов принятия решений. Однако это только больше мотивировало меня.

Участие в различных проектах, таких как Генеральный план Киева, архитектурные конкурсы и другие публичные инициативы, было для меня способом внести свой вклад в реформирование и улучшение города. Когда есть возможность изменять и влиять, я всегда ее использую как архитектор.

Однако со временем разочарование от бюрократии и внутренних конфликтов системы стало сильнее. Это не значит, что я потерял интерес к переменам. Но мой подход и форма участия в городских процессах сейчас эволюционировали.

Как война повлияла на ваше финансовое состояние и бизнес?

Заказов значительно уменьшилось. К примеру, в 2021 году у нас работало два этажа офиса, в компании было около 40 сотрудников, и мы планировали расширяться еще на 10-20 человек. Сегодня команда сократилась до 15-18 человек.

Было несколько волн сокращения рынка: весна 2022 года. Первая волна, когда мы лишились более 50% заказчиков. Тогда большинство клиентов просто приостановили деятельность из-за войны.

В 2024 году была вторая волна, когда активизировались мобилизационные процессы. Это повлияло на рынок рабочей силы и вызвало всеобщую нестабильность. Два больших договора, которые уже были подписаны, просто заморозили.

Конец 2024 года – третья волна. Инвесторы, ранее планировавшие восстанавливать объекты в Киеве, начали ставить на паузу проекты.

Что делать со старой исторической застройкой, сносить или нет?

Ваши коллеги по рынку считают, что не все старые постройки нужно реставрировать или сохранять. Что вы думаете по этому поводу?

Я не согласен с таким подходом. Исторические здания – это часть нашего культурного наследия, и даже если сегодня мы считаем какие-то решения правильными, через 10-20 лет следующее поколение может винить нас в разрушении подлинной архитектурной или исторической ценности.

Моя позиция проста: все старше 100 лет (а в некоторых районах Киева — даже старше 60 лет) должно быть под мораторием на снос и пройти тщательный отбор или исследование. Это не значит, что абсолютно все постройки нужно сохранять.

Будет 1-2% объектов, действительно не составляющих никакой архитектурной или исторической ценности. Например, на Подоле есть старые промышленные остатки или сооружения, которые даже не построены из желтого кирпича, а скорее из хаотичного накопления материалов советских времен.

Когда снос целесообразен?

Есть объекты, которые даже тяжело назвать постройками. К примеру, конструкции вроде "собачьих будок" высотой в один метр, которые возведены без каких-либо архитектурных принципов, без исторической составляющей. Такие элементы не имеют культурной или исторической ценности, их снос может быть оправданным, если это позволяет восстановить или осовременить застройку.

Однако важно действовать осторожно и с уважением к архитектурному наследию, поскольку необдуманные решения могут привести к потере уникальных объектов.

Подход застройщиков к реставрации постепенно меняется. Ранее, до войны, примерно в 30% случаев покупали исторические постройки с намерением их снести. Сегодня этот подход практически исчез.

Если кто-то и предлагает такие идеи, то это, как правило, люди, которые не понимают контекст Киева, — часто приезжие, которые не осознают, как активисты и общество реагируют на подобные попытки.

Большинство застройщиков, когда-то пытавшихся сносить исторические здания, обожглись на этом и теперь выбирают реставрацию. К примеру, мы работаем над проектом восстановления дома на улице Цимлянской, 3.

С самого начала его пытались снести. Но под давлением общественности, активистов и власти решили отказаться от этой идеи. В конце концов, было взято обязательство восстановить фасадную часть здания и его исторический объем, сохранив историческую ценность как архитектурного элемента ансамбля улицы.

Об активистах, проблемах и коммуникации, мешают ли они вести бизнес?

Как активисты влияют на строительный бизнес?

Несмотря на то, что застройщики часто говорят, будто активисты не влияют на их решения, по моему мнению, реальность совсем другая. Активисты, особенно публично и последовательно выступающие против сноса или разрушения исторических объектов, реально меняют парадигму.

Когда кто-то из застройщиков "показательно пострадал" из-за своих действий, например, уничтожения исторического объекта, другие начинают задумываться. Они видят, как внимание активистов, медиа, а иногда и правоохранительных органов создает ситуацию, из которой нет пути назад. Объект попадает в "черный список", и это вредит репутации застройщика.

Как меняется подход?

Благодаря активистам застройщики все чаще понимают, что снос исторических объектов — это не только юридические и технические трудности, но и риски репутации.

К примеру, в 2024 году были подобные случаи. Один из них касался киевского протезного завода по улице Фроловской. Когда его выставили на продажу, мне позвонили по телефону несколько потенциальных покупателей, которые между собой даже не были знакомы.

Все они интересовались, что можно сделать с этим зданием? Мой ответ был однозначным: "Вы можете делать только реставрацию. Если у вас есть другие планы, забудьте о них, потому что, начав снос, вы получите огромный скандал".

Понимая это, инвесторы стали менять свои планы и подходы.

Лучшие решения для архитектуры Киева и улучшения его привлекательности

Какие бы вы предложили лучшие решения для Киева?

Первое — создать мемориал героям, погибшим за Украину.

Лучшим местом для этого вижу площадку на месте нынешней Арки Дружбы Народов. Я не против самой Арки, но это место должно стать символом новой истории Киева и Украины. Здесь должен появиться мемориал, объединяющий людей и ставший знаковым для всей нации.

Второе – переселить Верховную Раду и Кабмин. Здание Кабмина – это сооружение, которое начали возводить в 1930-х годах как штаб НКВД. Архитектура – это всегда часть пропаганды. Она работает с людьми психологически: может располагать к себе, угнетать или диктовать условия.

Поэтому перенос этих органов власти в другие локации станет не просто символическим жестом, но и практическим решением для возрождения центра города. Верховная рада построена на костях и обмане. Старожилы архитектуры хорошо помнят, что победа в архитектурном конкурсе основывалась на мошенничестве со сметой. Сколько ни сбивай советскую символику с фасада здания – все равно она останется "торжеством" сталинского классицизма, советской эпохи.

Надо переместить органы государственной власти в разные части города или даже Украины. Без этого центр Киева не возродится. Люди мыслят символами, и новые государственные постройки – это знак нового периода в истории.

Новый современный президентский дворец или новое здание Кабмина могли бы стать частью этого символизма. Архитектурные символы – это материальное олицетворение веры общества в перемены. Они должны вдохновлять и создавать ощущение новой эпохи, новой Украины, не повторяющей ошибок прошлого.

Третье, масштабная идея – это сделать набережную настоящим местом для жизни и отдыха, от Вышгорода до Конча-Заспы. К примеру, сегодня вы не можете удобно дойти пешком с Оболони на Подол. Это возможно, но очень неудобно. То же касается других направлений: представьте, если бы можно было комфортно добраться пешком или велосипедом из Вышгорода в центр, с Троещины на Позняки.

Для этого нужно объединить пешеходные и веломаршруты на набережной, сделав ее доступной и живой. И самое главное – для этого не нужны огромные государственные инвестиции.

Как только набережные становятся удобными и привлекательными, бизнес автоматически начинает их использовать. Предприниматели инвестируют в развитие кафе, зон отдыха, велопрокатов и т.д. Это запускает частные экономические механизмы, не требующие больших расходов из государственного бюджета.

Когда набережные оживут, они станут магнитом для бизнеса, транспорта, идей. Это не просто инфраструктура, а быстрые изменения, которые сделают Киев и Украину совсем другими. Затем на этих маршрутах можно будет реализовывать дополнительные проекты: жилые комплексы, новые транспортные узлы, зоны отдыха и т.д.