Афера на $67 млрд. Интервью с экс-финдиром Enron Эндрю Фастоу

Шесть лет подряд авторитетный журнал Fortune называл американскую Enron "самой инновационной компанией Америки", пока в 2002 году все ее руководство не село на скамью подсудимых. Одно из крупнейших в мире корпоративных бакротств стало следствием фальсифицированной отчетности.

В глазах инвесторов Enron был образцовой компанией - финпоказатели и котировки акций не вызывали вопрсов. С другой стороны, не нарушая законов и правил, используя лишь лазейки в законодательстве, компания наращивала долг, который привлекался на офшорные компании, и в итоге достиг $67 млрд.  

Главным архитектором махинаций с отчетностью был финдиректор Enron Эндрю Фастоу.

После шести лет, проведенных в федеральной тюрьме, он кардинально сменил профессию. Теперь Фастоу - эксперт по бизнес-этике. Он путешествует по миру, консультирует, читает лекции в университетах и бизнес-школах.

В рамках Инвестиционного Форума CFA Society Ukraine 15 марта впервые выступит с лекцией и перед украинской аудиторией. LIGA.net - информационный партнер мероприятия. 

В интервью Фастоу читайте, как можно было спасти Enron, что такое корпоративная культура и нужно ли здоровому бизнесу "зарабатывать любой ценой".

О ситуации в Enron

 - На одном из выступлений вы говорили, что Enron не должен был обанкротиться и мог выжить. Можете объяснить, каким образом?  

- В декабре 2001 года рейтинговые агентства понизили уровень Enron ниже инвестиционного - с тройного "B плюс" до тройного "B минус", что привело к немедленному ускорению долга.

Если бы генеральный директор Enron Джеффри Скиллинг, который впоследствии ушел в отставку, выполнил соглашение с рейтинговыми агентствами и выпустил новые акции, банкротства можно было бы избежать.

Основная проблема Enron была в том, что сделки приносили отчетную прибыль, но не обязательно - экономический результат. Это было возможно благодаря существующим правилам подсчета.

Мы могли заключать невыгодные сделки, которые, тем не менее, выглядели в финансовой отчетности, как самые что ни на есть выгодные. К 2001 году таких сделок накопилось так много, что Enron пришлось бы выпустить акции.

- Как быстро вы заметили, что в компании творится что-то неладное?

- Думаю, неладное творится в каждой компании. Но я не видел тогда ничего необычного. Культура Enron была сфокусирована на правилах и пыталась обойти принципы. Разговор о разнице между правилами и принципами очень актуален, поскольку многие будут поступать как Enron. Пусть не так экстремально и жестко, но будут. И их задача в том, чтобы добиться цели, не нарушив правил.

Нет четкой линии разграничения – что хорошо, а что плохо, когда дела в компании идут хорошо. Нашел лазейку – ты герой. И это та ошибка, которую я допустил. Большая ошибка.

- Ваш приговор был справедливым?

- Учитывая ущерб, который я нанес, думаю, мне повезло, он мог быть намного строже.

- С заключенными, по вашим словам, было намного легче общаться, чем с руководителями Enron. Почему, в чем была сложность?

В Enron сложилась очень плохая корпоративная культура. Из-за чего умные, креативные, командные игроки превратились в людей, с кем стало невыносимо работать. Люди ставили превыше интересов компании свои собственные интересы - заработать деньги и бонусы.

О современных схемах 

- Как крах Enron повлиял на сегодняшнюю корпоративную практику?

- В США приняли закон Сарбейнса-Оксли (известный как "реформа государственного учета Компании и по защите прав инвесторов"). Это довольно странная штука, целью которой якобы было исправление проблем, с которыми имел дело Enron. Но это не совсем так. Если закон приняли для того, чтобы удостовериться, что все происходит по закону, то так же работали и в Enron. Мы не нарушили ни одно правило. Аудиторская компания, юристы, Совет директоров одновременно одобряли все сделки. Мы совершили величайшее мошенничество, которое стало возможным благодаря лазейкам в законодательстве.

- Какие схемы мошенничества пользуются популярностью сейчас в США?  

- Боюсь, не знаю. Важно помнить,  что большинство компаний принимают решения и совершают сделки в "серой зоне", где это технически разрешено, правила неясны или сложны и могут быть по-разному интерпретированы.

- То есть, General Electric и Apple, которых вы назвали современными Enron, работают по избитым схемам?

- Думаю, с Apple произошло недоразумение. Кто-то писал, что я приравнял Enron к General Electric и Apple, но это не совсем так. General Electric в десять раз больше и, кажется, это Enron - в замедленном движении. Долгое время, благодаря бухгалтерскому и налоговому структурированному финансированию, GE была одной из ведущих американских компаний. Их отчеты были намного более пригляднее, чем реальные цифры, и это, собственно, то, над чем работал я. В итоге GE нарастил доход на $100 млрд. И рынок вместо того, чтобы сказать: "вау, здорово, нарастили доход", спросил -  "а не фрод ли это?" (акции GE упали почти на 70% за последние два года. - Ред.).

- Enron не уникальна в использовании законодательных лазеек, но уникальна в том, какое наказание понес топ-менеджмент. Почему нет прецедентов, подобных Enron?

- Не знаю. Думаю, в США хорошая система правосудия, но не значит, что всегда справедливая. Дело Enron было очень уникальным. Не знаю, почему одни компании подвергаются судебному преследованию, а другие – нет. Но хочу сказать, и это важно -  я очень виноват. И то, что я делал - было неправильно, неэтично и незаконно.

- Сомневаюсь, что на лекциях по бизнес-этике вы приводите в пример только Enron. Какие кейсы еще входят в иллюстративную базу?

- Мне нравится приводить европейские примеры, потому что европейцы любят говорить, что работают по стандартам МСФО.
Но обратите внимание, что произошло с Deutsche Bank (банк потерял $1,6 млрд на сделке с облигациями и скрывал это на протяжении 10 лет). Это иллюстрирует то, насколько гибкими могут быть правила бухгалтерского учета компании. Мы можем по-разному интерпретировать и искать ответы на вопрос: как GE или Deutsche Bank могли допустить вещи, напоминающие Enron.

- Один из стандартов МСФО, регулирующий вопрос о дочерних компаниях, был серьезно доработан из-за Enron. Насколько хорошо, на ваш взгляд, там закрутили гайки?

- В бухгалтерском учете есть правила открытия дочерних компании, независимо от того, назовете ли вы ее компанией специального назначения или компанией с переменным долевым участием, есть много других наименований. И все же в финансовой прессе ее часто до сих пор ассоциируют со скрытыми долгами. Английская идиома - "слон в комнате" ("elephant in the room")  отлично иллюстрирует то, что происходит в серой зоне. В комнате большой слон, но все притворяются, что его там нет. Вы можете использовать лазейки на законных основаниях, и так делает большинство компаний. Но, как только что-то пойдет не так, те же самые сделки, которые характеризовались как законные, впоследствии назовут мошенническими.

О правилах игры в "серой зоне"

- Как же компании не встать на путь мошенничества, какие есть надежные предохранители от этого?

- Сложный вопрос. Я думаю, что есть два варианта, к которым нужно прибегнуть. Во-первых, иметь внутреннюю программу соблюдения правил. И правильно ею пользоваться. Не забывайте, что люди, которые работают по этой программе, зачастую задаются только одним вопросом: а соблюдаю ли я правила?

Но это только половина проблемы. Для разрешения второй нужна система, которая бы определяла, не приводит ли соблюдение правил к мошенничеству. И большинство компаний не используют никаких систем.

- Какую систему вы имеете в виду?

- Это хороший вопрос, на который у меня нет хорошего ответа. Сегодня уже разработаны ПО искусственного интеллекта. Это очень похоже на систему обучения, которая помогает компаниям понять, что они ушли в "серую зону" (на основе обнародованных переписок топ-менеджеров Enron был разработан текстовый анализ уровня вовлеченности сотрудников во фрод. - Ред.).

- Лекции по этике в "серой зоне" вы читаете студентам, бизнесменам, экспертам по мошенничеству. Скоро приезжаете на инвестиционный форум в Украину. Какой ваш основной месседж, в частности, для украинских финансистов?

- Посыл моих выступлений - проблемы компаний начинаются в "серой зоне", когда руководители компаний задают себе один единственный вопрос: "а следую ли я правилам?". Забывая задать второй: "А следую ли я принципам?". Потому что, если в конечном счете что-то выйдет из строя, и кто-то подвергнет сомнению ваше решение, ни рынок, ни инвесторы, ни юристы не спросят, соблюдали ли вы правила? А спросят, соблюдали ли вы принципы, были ли правильными ваши действия?

Наглядный пример. Предположим, что врач сборной Украины по футболу изобрел новые препараты для повышения производительности игроков. Он новый, а потому его нет в списке запрещенных веществ. В случае, если игроки воспользуются им, то получат Кубок Мира. Как думаете, большинство украинцев были бы "за"?

Думаю, что да. И считали бы это правильным. Ведь, к примеру, русские используют допинг, а мы изобрели лучший препарат, который не запрещен. Это часть игры. Человеческая натура всегда найдет творческий способ достичь нужной цели, не нарушая правил. И ведь они станут героями, пока не выяснится обратное. 

Диана Манучарян