BIG Money | Тарута: О первом миллионе, создании ИСД и стратегии Ахметова

О герое 

Сергей Тарута
Возраст: 63 года
Сфера деятельности: украинский бизнесмен и политик. Совладелец корпорации Индустриальный Союз Донбасса. Со 2 марта по 10 октября 2014 года - губернатор Донецкой области. Народный депутат Украины VIII созыва.

О 90-х и первом миллионе

Первый миллион заработал, когда со всей командой ушел из металлургического комбината Азовсталь, где возглавлял внешнеэкономическое направление. Азовсталь - первый в Советском Союзе комбинат, который получил разрешение на прямую торговлю за пределы Украины. Мы были самые продвинутые.

Тогда в стране было огромное количество, так называемых, бизнесменов, которые давали электроэнергию или газ, а им давали продукцию, с которой они не знали, что делать. Валерий Мазур, на тот момент - министр промышленности, которого я очень хорошо знал, со многими меня познакомил. Так я познакомился с [Леонидом] Черновецким и со многими, кто работал в энергетическом секторе. Так появилась компания Азовимпекс.

Мы занимались внешнеэкономическими операциями, продавали продукцию, помогали решать проблемы по расчетам. Продукция была не наша - мы зарабатывали на комиссии. Я был генеральным директором и собственником, поэтому у меня была зарплата 150 000 гривен, на тот момент это было $30 000. Это огромные деньги по тем временам. 

О Мариуполе и Донбассе

Мариуполь — отдельный город, не донецкий. Мариуполь всегда считал себя Приазовьем, а не Донбассом. Это высококультурный город: до революции пять театров и семь консульств. Это порт, торговля, коммерция, огромный научный потенциал, институт. Это говорит о том, что очень большая прослойка населения была интеллигентной.

О создании корпорации Индустриальный Союз Донбасса

[После создания Азовимпекса] у нас возникла идея создания Индустриального Союза Донбасса. Это госплан и госнап в одном лице. Идея о создании индустриального союза возникла не только в Донецке, но и в Луганске, Харькове, Запорожье. Начали искать руководителя. Предлагали многим, но все отказывались. Евгений Щербань, на тот момент помощник или советник губернатора Донецкой области (бизнесмен и политик, убит в 1996 году - Ред.), предложил мою кандидатуру. Я согласился, хотя все мои в Мариуполе говорили, что я сумасшедший, меня убьют.

Бывают такие моменты, когда представляется возможность. Возможность, не гарантированная ничем. В эту идею никто не верил.

Задача ИСД - обеспечить расчет всех предприятий Донецкой области: бюджет, комбыт, энергетика и промышленные предприятия. С развалом Советского Союза, разорвались все связи по реализации продукции, предприятия не знали, что с ней делать. 

Сначала я не был акционером ИСД. 17 июня 1996 года в ИСД приехали маски-шоу с автоматами. После этого акционеры поспешили "унести ноги" из корпорации. Но я остаюсь и становлюсь вместе с [Виталием] Гайдуком совладельцем Индустриального Союза Донбасса.

Наша цель была стать глобальной компанией. В 2005 году нам удается реприватизация Криворожстали. Удалось договорится с Arcelor (на конец 2008 года контролировала 10% рынка стали. – Ред.). Мы создаем совместное предприятие для того, чтобы участвовать в приватизации Криворожстали. [Идея была:] приватизируем и развиваем дальше бизнес в Украине и России. Объединяем ИСД и Arcelor в Arcelor-ISD и становимся компанией номер один в мире.

В 2007 году ИСД оценили в $17,8 млрд.

О Ринате Ахметове

Он стратег. Это можно назвать визией, но это еще и серьезный аналитический интеллектуальный процесс. Он считает очень хорошо. В 25 лет он входил в тройку лучших картежников Советского Союза.

У меня была история. Пригласил меня Женя Щербань первый раз к себе домой. Было лето 1995 года. Я приезжаю к нему домой — два челоека сидят. Один — молодой, с большой шевелюрой рыжеватая копна волос, водолазка — тогда было модно. И второй — более угрюмого типа, более осунувшийся. Мы знакомимся — Алик Грек (Ахать Брагин погиб в октябре 1995 года при взрыве на стадионе Шахтер - Ред.) и Ринат Ахметов. Просто Ринат, я с ними на ты, потому что на западе так привык. Мы начинаем говорить, и я увидел чем они отличались. Женя Щербань в основном о политике, конвертации бизнеса - это была макрокартина Украины. Алик Грек — рынки, магазины. Микро. И Ринат — промышленность, энергетика, уголь, металлургия. Он уже видел [все] стратегически. Он уже тогда отличался.

О знакомстве с Олегом Мкртчаном

С Мкртчаном я познакомился, когда работал на Азовстали. Он пошел к директору. Директор говорит: "Пойди, договорись с Тарутой". Я ему говорю: "Есть продукция, которую очень сложно реализовать. Бери ее". [Отвечает]: "Нет, мы хотим ту, которая есть". Начал предлагать деньги, $20 000 или 30 000. Я отказался. В нем появились спортивный интерес: он впервые встретил человека, который не взял взятку. Он два года приезжал, шашлыки готовил и все остальное.

О Кучме, Коломойском и приватизации "Укррудпрома"

Мы понимали, что сырье можно было приобрести, только если ты политик, депутат, или чиновник. Или Ринат Ахметов, Пинчук, Игорь Коломойский, или Вадим Новинский. Учитывая то, что я никогда не был инкорпорирован... Меня даже определили, как независимого третейского арбитра, который все правильно распределит.

Когда мы рассматривали первые идеи приватизации, была договоренность с Леонидом Кучмой, что все заводы, которые раньше получали исторически свое сырье, сохранят свою квоту и получат часть собственности для того, чтобы иметь интеграцию и возможность влияния. Учитывая то, что они (Пинчук, Новинский, Ахметова, Коломойский. - Ред.) не доверяли друг другу, руководить процессом определили меня, потому что я никогда не был в политике. За стол переговоров не посадили Коломойского. Он тогда не вписывался. Учитывая то, что всегда старался отхватить не совсем честным способом. Это был первый этап.

В конечном счете, ситуация изменилась. Тогда Коломойский договорился с Ринатом, Суркисом, Пинчуком, Новинским, и они изменили схему. Без меня. Они все собрались в Милане, была Лига Чемпионов, и договорились: зачем распределять между всеми предприятиями, давайте распределим между собой. Их задача была - как можно больше отхватить себе, никто не думал ни о Таруте, ни о [гендиректоре ММК им. Ильича Владимире] Бойко. Они думали о себе.

Тогда Коломойский с Новинским разработали схему: в приватизации могут участвовать только те кампании, которые имеют не меньше 25% ГОКа. Ни у меня, ни у Бойка ничего не было. 

У меня не было влияния ни в политике, ни в парламенте, поэтому меня можно было обнулить. Владимир Бойко, легендарный "красный директор", имел тогда влияние через Социалистическую партию. Но они его тоже обнулили.

О зарубежных покупках ИСД

Нас кидают. Естественно, ты уже ты не будешь иметь вертикальную интеграцию. Твоя задача - делать горизонтальную. В этот момент начинается приватизация самого большого завода в Венгрии [Dunaferr]. Принимают участие 10 мировых грандов. И тут появляется какая-то небольшая компания Индустриальный союз Донбасса. Тогда нас никто не знал. PwC делает очень правильный и прозрачный конкурс, и мы выигрываем с большим отрывом. Нас начинают тут же обливать грязью, криминал, донецкие, все остальное. Мы купили с большим отрывом. Это было где-то под $360-400 млн.

В 2004 году мы принимаем участие в приватизации большого предприятия в Польше [Huta Chestochowa], на финише остаемся с Лакшми Митталом. Выигрываем у него, но министр промышленности Польши своим решением отменяет нашу победу и делает победителем его.

Чем все закончилось? Мы посадили министра промышленности. Ему дали семь лет. Суд принял решение - нас двоих снова на финишную прямую. Лакшми дает чуть больше цену чем мы – на шесть или семь миллионов - но с ним профсоюз не подписывает. С нами подписывает. Мы стали владельцами. 

О формировании группы

Когда ИСД только становилась на ноги, начали банкротиться заводы: хорошие - забирали, плохие - резали на металлолом.

Ко мне обратился Валерий Мазур, министр промышленности Украины, с просьбой помочь спасти Алчевский комбинат. Одного директора застрелили, другой умер от инфаркта, третий сбежал. Я согласился. Попросил [Валерия] Сахно, который тогда был главным инженером Азовстали, возглавить его, а мы будем помогать ему его раскручивать. Предприятие нужно было модернизировать, вкладывать сотни миллионов.

У Виктора Пинчука в комбинате было 25%, но ему было не интересно в него инвестировать. Поэтому он продал свою долю за не большие деньги. Потом выставили еще 25%, потом еще. Мы приобретаем их и получаем контрольный пакет. Я привлек кредитных $26 млн. Для модернизации Алчевска нужно было минимум $3 млрд. У меня была кредитная линия в $3,2 млрд. Тогда еще не было поручительства, доверяли.

Так же мы спасли Днепродзержинский комбинат, купили на первичной приватизации за $178 млн. Кредиторская задолженность там была $2 млрд.

Харцизский трубный завод - за $118. (при вsходе Ахметова из ИСД в начале нулевых  ХТЗ вошел в состав СКМ. - Ред.) Это был 2000 год, наверное. 

О футболе

Когда ты приобретаешь предприятие, вместе с ним получаешь всю социальную сферу. Футбольную команду Металлург мы купили вместе с предприятием. Как человек социальный, ты не можешь это все закрыть.

Я футболом не занимался. Занимался Мкртчан, он любил это дело. Когда я увидел грязь, которая в футболе, я отошел оттуда. Грязь - это когда игроки сами собирают деньги вместе с тренером, чтобы подкупать судью. Потому что они все коммерсанты. Они понимают, если выигрываешь, условно, сбрасываясь по пятерке, получаешь 20.

Об олигархии и деньгах

В классическом виде я никогда не был олигархом. Деньги никогда не были для меня целью. Моя жизнь - это работа. Я никогда не отдыхал. Близкие знают.

ВИДЕОВЕРСИЯ ИНТЕРВЬЮ 

О ПРОЕКТЕ

Автор и ведущий проекта BIG MONEY - бизнесмен и владелец Global Spirits Евгений Черняк. 

Он встречается с крупными бизнесменами и менеджерами и задает им жесткие вопросы о том, как создавать, поддерживать и развивать бизнес. 

LIGA.net публикует текстовые версии интервью и самые интересные отрывки из беседы. 

%MCEPASTEBIN%