Потратить $6 млн с пользой. Правила влияния Егора Гребенникова

Егор Гребенников - совладелец крупнейшего частного портового оператора ТИС. Два года назад его имя мало о чем говорило украинцам. Зато сейчас он - в десятке самых влиятельных одесситов в рейтинге журнала Новое время и главный "социальный" инвестор, по версии самих одесситов.

Бизнесмен ведет максимально непубличный образ жизни, живет в деревне в 5 км от портовых терминалов ТИС, в город приезжает по делам и на выходные. 

Частный порт ТИС, где он заведует финансами, ассоциируют с его основателем Алексеем Ставницером - отцом бизнесмена. С 2011-го публичность перешла ко второму Ставницеру - младшему брату Гребенникова Андрею. О родстве с известной в Одессе семьей догадываются немногие, по договоренности родителей Гребенников носит фамилию матери. 

Известность он получил не благодаря успешному бизнесу, а благодаря движению Impaсt Investing (англ. - инвестиции влияния), которое неожиданно для самого себя возглавил в Украине, открыв коворкинг Кислород и центр социальных инициатив Impact Hub Odessa. В 2014-м реализовал масштабный социальный проект, восстановив заброшенный Зеленый театр в Одессе.

Преобразующие инвестиции или инвестиции влияния – движение, которое появилось на Западе в 2007 году. Оно пересматривает парадигму бизнеса "деньги ради денег", и ставит во главу угла социально ответственное поведение инвестора, который вкладывает в проекты, направленные на улучшение окружающего мира и решение социальных задач.

Рынок высоких ценностей быстро набирает обороты. В 2018-м общий капитал импакт-инвестиций достиг $502 млрд - вдвое больше прошлогодних показателей, следует из отчета Глобальной сети инвестиций. Мода на импакт-проекты дошла до мировых гигантов - Apple, Adidas и Danone.

Украина лишь в начале своего пути. Кроме Гребенникова, к импакт-проектам относят общественные рестораны Urban Space 100 в Ивано-Франковске или 4City в Одессе, 80% прибыли которых идут на социальные проекты города. 

В 2019 году бизнесмен вошел в Европейскую ассоциацию венчурных филантропов (European Venture Philanthropy Association), которая объединяет такие компании, как BMW Foundation, Robert Bosch Foundation. Он ежегодно инвестирует в импакт-проекты около $1 млн. Они не приносят прибыли и финансово полностью зависят от основного бизнеса.

Гребенников - далеко не самый богатый бизнесмен Украины, "не из высшего звена", как он сам говорит о себе. Но уже семь лет ищет проекты, которые принесут не только доход, но и измеримую общественную пользу.

LIGA.net  пообщалась с первым импакт-инвестором Украины и записала "правила его помощи". 

Каждый инвестор сам для себя решает, какую он хочет возвратность денег - будет ли она выражаться в деньгах или социальном эффекте. В импакт-инвестировании точно нет сверхприбыли и регулярных больших дивидендов, окупаемость скромна или вовсе не гарантирована. Здесь нужно прилагать много личных усилий, но взамен вы получите драйв и ощущение, что делаете что-то очень правильное.

Я и мой брат выросли в многотысячном сообществе советских альпинистов, где взаимопомощь и взаимное развитие были нормой. Думаю, это предопределило то, чем я сейчас занимаюсь.

Элементы социального инвестирования есть почти в каждом бизнесе. Когда компания финансово более-менее встает на ноги, она вольна двигать регулятор прибыль-социальное благо в ту или другую сторону. Выбирать удобный формат: от грантов для развития инфраструктуры до инвестиций в прибыльные предприятия с социальной миссией. Но доступность этих инструментов сильно зависит от уровня развития некоммерческого сектора в стране.

У крупных украинских холдингов давно есть собственные отделы CSR (отдел социальной ответственности бизнеса). Но менеджеры компаний, как правило, мало заинтересованы в реальной отдаче от социальных инициатив, потому что их KPI редко привязан к социальному эффекту от проектов. Он зависит зачастую от количественных показателей - провести семинар на Х человек или выдать Y грантов. За рубежом иначе. Например, в Danone бонусы у топов за эффективность социального воздействия корпорации доходит до 30% KPI.

На западе социально ответственный бизнес является нормой. Есть популярное сообщество компаний B-corporation, куда входят более 1000 фирм, которые ранжированы по уровнюпозитивного влияния на общество. Для принятия в сообщество компании оцениваются по пяти критериям: размер зарплаты сотрудников, эмоциональный климат в фирме, компенсации- бонусы, общественная активность, отношение к окружающей среде. Украинских компаний в списке нет, из постсоветского пространства представлена только одна компания. Компании из B-Corporation охотнее сотрудничают между собой – подобное притягивается.

Интересный тренд в социальных инновациях - внутреннее предпринимательство (intrapreneurship). Сотрудники компаний предлагают инновации внутри своих компаний, которые создают позитивный социальный и зачастую экономический эффект. Основой идеи может быть любой свободный ресурс компании - от простаивающего транспорта или недозагруженных сотрудников, до остатков производственных материалов. Например, работник компании Nike предложил использовать пластик вторичной переработки для подошв одной из модели кроссовок. Руководитель компании или подразделения объявляет для начала сбор подобных идей, лучшие идеи становятся регулярными программами, а инициаторы идей поощряются. Так внедряются программы "зеленого офиса", правило "выключенного света и отопления", переход с пластиковой одноразовой посуды на многоразовую. Так в масштабах страны экономятся мегаватты электроэнергии, а значит десятки тысяч тонн угля и пластика не сжигаются, загрязняя атмосферу.

Мой первый импакт-проект Кислород в 2006 году создавался по наитию. В Одессе тогда не было развивающих площадок с интересным мне контентом. Я арендовал полуподвальное помещение площадью 60 метров, притащил полтысячи своих любимых книг и фильмов, проектор, стулья и электросамовар. Через месяц расписание заполнилось самодеятельными спектаклями, мастер-классами и прочим живым контентом. 60 метров было очевидно недостаточно. Вскоре арендодатель захотел продать помещение. Потом ударил финансовый кризис, и всем стало не до проекта. Но остались опыт, нетворк и мечта сделать лучше и масштабнее.

Impact Hub Odessa начался, когда у меня появились свободные средства. Три года я собирал лучшие практики объединяющих пространств по всему миру. В 2012-м арендовал, а затем выкупил пространство в 400 метров, бесплатно предоставил эту площадку для ивентов международным молодежным организациям Enactus, AISEC, Global Shapers и любым внятным социальным инициативам. Благодаря созданной атмосфере и сообществу стали приходить более зрелые и устойчивые проекты, готовые платить за почасовую аренду помещений. Коммерческая часть тогда позволяла оплачивать расходы некоммерческой. 

Сегодня Impact Hub Odessa – это 1300 метров пространства, 7 регулярных программ в разных сферах, 200+ инкубированных и сопровождаемых социальных проектов, 1700 публичных событий и более 50 000 гостей в год. Это часть глобальной ассоциации Impact Hub, куда входит больше сотни центров социальных инноваций по всему миру. В этом году мы впервые примем саммит European Impact Hub Gathering, куда съедутся около 200 представителей социальных акселераторов со всей  Европы.

Первым прощается многое. Когда ты начинаешь играть в новую для твоей страны игру, как импакт-инвестирование, то правил никто толком не понимает. Следовательно никто строго не судит. Попытки решить социальные проблемы по умолчанию встречаются с одобрением. Особенно если ты не используешь их как трамплин для политики. 

Есть два проекта, которые я считаю самыми перспективными на сегодня. Это Mindspot -  сеть центров развития навыков mindfulness (осознанности) и Pro Bono Club Ukraine – сообщества из тысяч профессионалов (маркетологов, СММ-щиков, юристов, аудитров, HR, логистов), оказывающего бесплатную консультативную помощь социально значимым проектам. В этом году проведем в Киеве European Pro Bono Summit, куда съедутся около 150 иностранных экспертов по pro bono и интеллектуальному волонтерству. 

Зеленый театр -  не похож на классическое  impact-инвестирование. Там нет и пока не предвидится положительной рентабельности. Зелёный Театр – это ревитализация разрушенного и превращенного в свалку открытого театра в одесском парке Шевченко, построенного в 1935 году. За 5 лет в проект было инвестировано более $600 тысяч. В результате получилось создать самую популярную в Одессе культурно – образовательную open air площадку. Платные коммерческие мероприятия и аренда мест под продажу еды и напитков частично окупает бесплатные культурные и образовательные мероприятия. Можно окупать бесплатные мероприятия полностью, но тогда коммерческих мероприятий станет 90%. Поэтому я систематически дотирую Зеленый Театр.

Размышляю о краудфандинге для выкупа Театра, если владельцы согласятся продать. Психологически тяжело инвестировать в площадку в условиях неопределенности. Договор на аренду Зеленого театра продлевается каждый год только на год. 

Я взял неадекватный моему уровню доходов темп инвестиций. На все социально значимые проекты я трачу около 900 000$ в год. Это существенно больше, чем может себе позволить моя весовая категория бизнеса. Это заставляет активнее развивать основной портовый бизнес. Это произошло постепенно и незаметно, но я не жалею.

Споров с партнерами по ТИС по поводу импакт-инвестиций не бывает. Мои проекты финансируются только мной, иногда я делаю что-то совместно с иностранными фондами, например, с международным фондом Видродження, который является частью сети фондов, основанной Джорджем Соросом. 

У каждого в ТИС свои взгляды на приоритетные сферы импакт-инвестирования и каждый тратит личные дивиденды на интересные проекты. Олег Кутателадзе (сооснователь и совладелец ТИС, - прим. автора)  строит храмы и центр грузинской культуры, мой родной брат Андрей Ставницер делает такие проекты, как пространство MORE в Киеве, Добрый Обед и Vintage Сharity Market. Вместе через компанию ТИС мы воздействуем в районе порта Южный, строим школы, детские центры и  социальные магазины.

Мои скромные сбережения не могут заместить целые институции, финансируемые из госбюджета. Я бы хотел, чтобы ImpactHub зависел не только от меня и моего уровня доходов и даже от того жив ли я.

Зависимость импакт-инвестирования от государства огромная. Большую часть проектов в сфере городской среды невозможно реализовать без участия разрешительной системы и инфраструктуры государства. Ни один отечественный импакт-инвестор не заместит собой бюджет Украины, предназначенный для улучшения жизни общества. 

Импакт-инвесторы находят ниши, где государство неповоротливо. Они показывают, как можно сделать, используя лучшие мировые практики, задают тренд и планку. Именно так получилось с Зеленым Театром, после его открытия в Одессе при участии государства построили Стамбульский парк, реставрируют Греческий, и это прекрасно.

В Украине есть уникальное ноу-хау - коллективное социальное финансирование общественных ресторанов Urban Space 100 в Ивано-Франковске и Киеве, 4City в Одессе. Идея и бизнес-модель - привлечь к управлению 100 социально активных людей, а 80% прибыли ресторана направлять исключительно на реализацию общественных проектов - родилась в Украине благодаря Юрию Филюку и его команде. Теперь ее вариации используют и за рубежом.

Прокачка команды и бизнес-модели в социальном предпринимательстве может занять несколько лет. Нужно терпение. Проекты, которые мы набирали в наш "питомник", очень разношерстые – от социальных гончарных студий до проекта первой медицинской помощи FAST Федора Сердюка, который быстро окреп и стал национальным. Я не берусь за проекты, где у людей нет блеска в глазах, готовности учиться и понимания дорожной карты проекта. 

Почему я всем этим занимаюсь? В подростковом возрасте многим свойственен нигилизм, и я не был исключением. Лет с 13-ти мучил родителей отрицанием общественных устоев. Доказывал, что все вокруг не так, как надо, можно нам всем быть подобрее и жить получше и подружнее. Честно говоря, так до сих пор и считаю.