Основательница "Таблеточек": Я не спасаю людей, а даю им шанс

Автор и ведущий проекта BIG MONEY бизнесмен и владелец Global Spirits Евгений Черняк встречается с бизнесменами и топ-менеджерами и задает им жесткие вопросы о том, как создавать, поддерживать и развивать бизнес.

Гостья очередной программы – 30-летняя Ольга Ермолаева (Кудиненко) - соосновательница и волонтер благотворительного фонда Таблеточки, который помогает онкобольным детям. С момента основания (август 2013 года) фонд оказал помощь 2500 детям на сумму более 126 млн грн. За 2017 год фонду удалось собрать 33,333 млн гривень пожертвований. Средняя месячная сумма благотворительных взносов составила 3 млн гривень. По словам Ермолаевой, в 2018 году они планируют собрать уже 60 млн гривень.

В интервью проекту Big Money Ермолаева рассказала, почему занимается благотворительностью и можно ли на этом зарабатывать, на какие нужды тратятся собранные пожертвования и есть ли приоритетность в финансировании. Откуда взялась идея создать фонд и как он работает, как борется с выгоранием сотрудников и выживает без зарплаты.

LIGA.net публикует самые интересные отрывки из беседы Черняка и Ермолаевой.

О мотивах создания фонда

Я не могу жить, когда знаю: что-то происходит, а я ничего не делаю. Я могу помочь временем, общением, связями, своими деньгами. Мне так спокойнее. Не понимаю, когда говорят: "Я так переживала. Мне было очень грустно". Поэтому я ничего не сделала? Это как? Но я не согласна [с тезисом], что 99% людей – безразличны. Значит я общаюсь с тем 1% людей, которые откликаются на чужую беду. В основном люди - отзывчивые и добрые. Просто им нужно правильно доносить, зачем и как помогать другим.

Я приобщаю бизнес к реализации своей мечты – победить детский рак. Сделать из Украины европейскую, продвинутую страну, где этот недуг лечат. Те же предприниматели могут оказаться в ситуации, когда не успеют вызвать собственный самолет или купить билет в бизнес-класс и улететь. Главная цель – если мы здесь (в Украине. – Ред.) живем, работаем и зарабатываем, мы должны создавать достойную и нормальную страну.

Я не получаю зарплату в фонде. Я - волонтер все семь лет (проект Таблеточки появился в октябре 2011 года. – Ред.). Мне повезло с мужем. Мне не нужно зарабатывать. У меня есть деньги мужа. Он меня полностью обеспечивает. У меня есть уникальная возможность заниматься тем, что я люблю и хочу, и при этом быть независимой в своих суждениях.

Я не спасаю людей. Лечат врачи, спасает Бог. Я им помогаю, даю им шанс. Это мое KPI. Если вы взяли кредит на развитие бизнеса в банке, вы же его создатель в итоге, а не банк. Я всего лишь как банк. Через меня проходят деньги.

О репутации и финансировании программ

Единственный и безусловный капитал благотворительного фонда – его репутация.

У фонда 13 программ помощи. Денег хватает не на всех. Есть приоритетность программ – то, что мы оплачиваем в первую очередь. Первое – медикаменты: которые есть в Украине, и которых - нет. Они нужны всем. Второе – паллиативная помощь. В Украине не умеют работать со смертью. Важно, чтобы жизнь оставалась жизнью до последнего вздоха. Третье – лечение за рубежом.

На содержание офиса мы удерживаем 10-12% от собранной суммы. За помещение мы не платим. Его предоставили нам [в пользование] партнеры фонда, которые попросили сохранять анонимность. Людей, которые не хотят пиариться на теме благотворительности, - много. Но анонимная благотворительная помощь - это не всегда хорошо. Если человек просто хочет помочь и при этом не желает разглашать своего имени, мы идем ему на встречу. Я всегда прошу людей говорить о том, что они помогают. Таким образом, они показывают пример другим и привлекают больше людей.

Меня не интересует мотивация людей, почему они дают деньги на благотворительность. Мне важно, что они помогают детям, которым это необходимо прямо сейчас. Когда болеет близкий человек, все равно, кто помогает. Я – не вправе судить людей. Ни тех, кому помогаю, ни тех, кто хочет помочь. Я всего лишь передаточное звено. Я возьму деньги у всех. Я выбрала, на чьем поле играю. Людей, которые не подходят для благотворительной деятельности, – не существует. Если ко мне сейчас приедет Гитлер с мешком денег, я их возьму.

В 2017 году пожертвования в фонд выросли на 25% по сравнению с 2016 годом. За месяц мы в среднем собираем 3 млн гривень. За 2017 год собрали 33,333 млн гривень (33 333 151 грн). В этом году на программы фонда без административных и фандрайзинговых затрат заложено 41,5 млн гривень. Думаю, всего [удасться собрать] до 60 млн гривень. Мы стараемся не принимать наличные, но есть программы фонда, где мы не можем без них обойтись. Например, оплата похорон, либо покупка зарубежных лекарств.

На свой день рождения я прошу людей не дарить мне лично подарки, а пожертвовать деньги на нужды фонда. В 2017 году удалось собрать 1,2 млн гривень, в этом – 1,6 млн гривень. На следующий год планирую собрать 2 млн гривень.

О правилах, ценностях и выгорании

Благотворительный фонд общается с родителями и благотворителями. Мы для них – катализатор или буфер.

Честность – моя личная основная ценность и основная ценность нашего фонда.

К сожалению, нас очень часто обманывают. В таком случае мы либо прекращаем работать с конкретными врачами, либо выходим на руководство больницы. Мы стараемся разрешить ситуацию, так как в конечном итоге все сказывается на детях, которым нужна помощь. Как выбрать, кому помогать? Я играю за онкобольных детей.

Благотворительный фонд работает исключительно как предприятие. Люди, которые устраиваются к нам на работу и думают, что будут воплощать большую миссию, но при этом плохо работают, долго у нас не задерживаются. Наши сотрудники – профессионалы с опытом работы, в том числе, - в больших компаниях.

В фонде работает 21 человек. Сотрудники часто выгорают. Все зависит от зрелости человека и умения работать с собой, разделять работу и дом. Есть люди, которые работают в фонде четыре года. А есть такие, которые выдерживают максимум год. Но в целом сейчас у нас стабильная команда. Думаю, что все будут долго работать.

У нас существуют правила. Если родители их выполняют, мы помогаем. Кроме того, в штате фонда есть онкопсихолог, который работает с сотрудниками и помогает им справиться со сложными ситуациями и эмоциональным выгоранием. Также есть психолог, который работает с семьями. Мы сейчас расширяем направления психологической помощи.

Концепция такова: когда люди заканчивают лечение, они должны в максимально короткие сроки забыть и обо мне, и об этом неприятном этапе своей жизни. Они мне говорят спасибо, но деньгами или чем-то другим я не беру.

О продвижении идеи благотворительности

Без продвижения идеи благотворительности в массы – никак. Это единственный вариант. Сейчас я хочу выйти в телеэфир с широкомасштабной рекламной кампанией о том, что детский рак излечим. Но для этого нам всем нужно объединиться. В Америке показатель успешности лечения детского рака составляет 90%.

Наш фонд работает по американской модели. Мы адаптировали ее к местным реалиям. Работа фонда успешна благодаря тому, что я первая поняла, как правильно использовать элементы пиара в благотворительности. Онкобольные дети для пиара – такой же продукт, как и продукт любого предприятия. Нужно немножко добавлять блеска. Когда я прихожу к вам с больным ребенком, вам не очень хочется [присоединяться]. Но когда я прихожу с идеей "давайте вместе победим рак", вы хотите вступить в бой с раком.

О планах развития фонда

Фонд работает всего семь лет. Статистика, кого удалось спасти, чуть-чуть улучшается. Но даже это "чуть-чуть" – это сотни спасенных жизней. Мне хочется, чтобы их было больше. У благотворительности есть начало, но нет конца. Залез – и все.

В планах – открыть фонд Таблеточки в Америке и Канаде, которые будут так же помогать украинским детям. Надеюсь, в этом году мы завершим регистрацию в США. Уже осенью планирую презентовать фонд в Вашингтоне и Нью-Йорке. Основной драйвер финансирования фонда там – украинская диаспора. Я на это надеюсь.

У меня есть стратегия минимум на пять лет. Много процессов налажены так, чтобы фонд работал без меня. Если я умру, надеюсь, что сотрудники фонда этим воспользуются и соберут хорошую сумму на этом поводе. У меня прекрасная команда, на которую я могу положиться.

О сочетании работы и семьи

После работы я могу три дня ничего не делать. Лежу трупом, перерабатываю [информацию]. После этого встаю и нормально общаюсь с мужем. Он живет в Москве. У нас есть договоренность – не обсуждать мою работу.

Я ему рассказываю только о самых трешевых ситуациях, когда совсем не могу молчать. Он меня во всем поддерживает. Его вклад в мою работу – колоссальный: я могу летать столько, сколько нужно, делать пожертвования.

Книга, которая изменила жизнь

Одна из книг Федора Достоевского. Возможно Братья Карамазовы или Идиот. Из практичных – мне очень нравиться последняя книга операционного директора Facebook Шерил Сэндберг - «План Б. Как пережить несчастье, собраться с силами и начать жить снова». Она написала о том, как переживала скоропостижную смерть мужа. Эту книгу нужно прочитать всем.

Мы все что-то теряем: работу, деньги, друзей… Она учит, как с этим жить.