Алекс Лисситса: Сейчас не время дискутировать о продаже бизнеса

Гендиректор одного з крупнейших агрохолдингов Украины ИМК Алекс Лисситса давно известен в украинской аграрной отрасли как профессиональный лоббист. Пять лет назад он ушел из лобби в большой бизнес, однако внимательно следит за тем, что происходит в отрасли. За пять лет работы в компании Александра Петрова Лисситса сумел полностью переформатировать бизнес, обновить команду и даже осовременить название компании - теперь ИМК читается как Инновации, Менеджмент, Команда. О том, чем живет агроотрасль, как работает обновленная ИМК, а также наболевших вопросах о дотациях, рынке земли и аграрной политике Алекс Лиссится рассказал в интервью LIGA.net.

О ТРАНСФОРМАЦИЯХ В ИМК

- Недавно ИМК исполнилось 10 лет. Половину этого срока вы возглавляете компанию. Расскажите, что за эти пять лет вам удалось изменить, каких успехов достичь и какие планы у ИМК на будущеее?

- Сам удивлен, что уже пробежало пять лет. Даже не заметил. Начну с того, что когда я пришел в компанию, у нас была сборная солянка всевозможных бизнесов, которые достались в наследство путем покупки разных активов после выхода на IPO в Варшаве в 2011 году. Соответственно, их надо было привести к единому знаменателю. И мы начали со стратегических вопросов: кто мы и куда мы идем. Определились, что для нас основной бизнес - растениеводство, мы сконцентрировались на его эффективности, а все непрофильные активы закрыли или продали. Это было и сахарное производство, и пекарни, и свиноводство, и много других направлений. Из всего этого мы оставили высокомаржинальное растениеводство, картофельный бизнес и производство качественного молока.

Что касается второго фактора, который очень сильно влиял на работу компании, это кредитная задолженность. У нас было более $165 млн кредитной задолженности, плюс долги перед поставщиками. Соответственно, задача перед менеджментом стояла сложная. Во-первых, ужаться во всем, но выплатить или же реструктурировать задолженности. Нам не только конструктивно и продуктивно удалось провести переговоры с финансовыми институтами и удешевить кредиты, но и сделать эти кредиты более длинными, чтоб они позволили развиваться компании.

- Вы имеете ввиду кредит Международной финансово корпорации?

- Да, наш совместный проект с IFC на 7 лет. Он позволил нам сделать рывок не столько в финансовом плане, сколько в операционном. Сотрудничество с IFC включало в себя кроме субординированного беззалогового кредита на 7 лет, целый пакет консультационных услуг, начиная с улучшения технологий в производстве сои и кукурузы и заканчивая новой бюджетной политикой и разработкой системы KPI. И, соответственно, за 4,5 года мы погасили более $100 млн, что позволило нам привести кредитный портфель в порядок. Сейчас у нас средняя процентная ставка по кредитам составляет 5-5,5%, что полностью отвечает нашим сегодняшним ожиданиям.

ПОЛЕЗНЫЕ ДАННЫЕ

ИМК - интегрированная сельскохозяйственная компания. Среди направлений ее деятельности: производство сельскохозяйственных культур (кукуруза, пшеница, подсолнечник, соя, картофель); хранение сельскохозяйственных культур; производство молока. ИМК обрабатывает 136,6 тысяч гектаров земли, расположенных в Полтавской, Черниговской и Сумской областях Украины. В мае 2011 года состоялось размещение акций ИМК на Варшавской фондовой бирже. Основной бенефициар - Александр Петров.

- На рынке все говорят о том, что в ИМК собрана одна из самых молодых команд. Я знаю большое количество людей примерно 30 лет, которые уже занимают достаточно высокие должности в компании. Это тоже часть стратегии?

- Да. Мы значительно омолодили команду. Пять лет назад средний возраст сотрудников холдинга был около 60 лет, сейчас он составляет около 35 лет. И это не может не радовать. Вначале это была достаточно сложная, даже болезненная фаза, которую нужно было пройти при том на всех уровнях. Но стратегия оказалась правильной, что и показывают впечатляющие результаты деятельности компании по всем направлениям. Я очень горжусь своей командой и очень переживаю за каждого ключевого сотрудника как за члена своей семьи. А может даже больше.

Кроме того, мы реформировали нашу социальную службу. Ранее все действия компании согласовывались с местной властью. Сейчас мы решили, что будем удовлетворять потребности каждого конкретного человека. В ИМК создана специальная служба, которая ездит и помогает конкретным людям-нашим пайщикам.

Читайте также - Смена вывески. Зачем Юрий Косюк обновил логотип МХП

- Местные власти не мешают такой инициативе?

- Нет, не мешают. Естественно, они хотели бы, чтобы деньги шли через них. Но мы провели опрос и выяснили, что люди хотят прямой, адресной помощи. В каждом селе есть штатный социальный работник, к которому обращаются пайщики, например, с просьбой, поколоть дрова, свозить в аптеку, в парикмахерскую и пр. Кроме того, мы сейчас изменили системы выплат за аренду. Если раньше арендные платежи оформлялись в конце года, то сейчас мы выплачиваем деньги или выдаем продукцией селянам тогда, когда они этого захотят. Мы не стесняемся рассказывать о деятельности компании жителям села, у нас есть газета с тиражом 30 000 экземпляров, в которой мы описываем жизнедеятельность ИМК с привязкой к каждому отдельному региону.

О РЫНКЕ ЗЕМЛИ

- Наверняка наряду с кредитами и выбраковыванием бизнесов вы проводили аудит и переформатирование земельного банка.

- Да, у нас была в некоторых регионах достаточно хаотичная ситуация с договорами аренды. Их нужно было упорядочить, продлить. Это заняло много времени, но мы добились того, что у нас срок аренды более 90% паев минимум до 2025 года. Кроме того, мы сделали большой рывок по картографии, упорядочили и внесли в единую базу все данные о землях. Сейчас мы располагаем специальным софтом, который позволяет в онлайн-режиме отслеживать все, что происходит на полях.

Читайте также - Нам не страшен мораторий. Топ-5 схем завладения сельхозземлями

- Не секрет, что вы - сторонник, даже лоббист, открытого рынка земли. Договоры аренды до 2025 года минимум - это своеобразная страховка, чтобы иметь привилегии при выкупе земельных массивов, если рынок таки запустят?

- Я бы не сказал, что я прямо лоббирую свободный рынок сельхозземли. Но я, как и многие другие крупные агропредприятия , не против того, чтобы свободная продажа была запущена. Мы не прячемся, говорим открыто о своей позиции на этот счет.

Сегодня земля стала активом, вокруг которой очень много разного рода спекуляций и махинаций. Квази-законные спекуляции на рынке и огромное количество непонятных посредников сейчас активно совместно с местными чиновниками включаются в схемы по отбору земли, или же по обычному вымогательству и рейдерству. Естественно, мы все прекрасно понимаем, что свободный оборот земель сельскохозяйственного назначения не решит всех проблем АПК в плане устойчивого аграрного развития страны, но он поможет нам окончательно очиститься от коммунистического прошлого в сельском хозяйстве. И рыночная волна вынесет весь мусор и пену популизма на берег. В чистой воде всегда приятней плавать.

- Насколько сложно даются переговоры о продлении договора аренды на, скажем, минимальные 7 лет?

- Сложно. Люди не хотят надолго переподписываться, исходя из того, что до окончания срока аренды могут просто не дожить. Ежегодно только у нас в компании умирает около 2 000 пайщиков, народ просто не хочет рисковать. Плюс нельзя недооценивать тот факт, что в связи с дискуссией о возможной продаже земли владельцы паев уже не так категорично стоят против рынка земли. Они трезво оценивают, какие более удобные варианты продажи земли их могут устроить. Мнение пайщиков за последние три года поменялось коренным образом - от категоричного "нет рынку земли" до "мы в принципе не против, и сами будем решать, что делать".

- А как вы оцениваете ажиотаж касательно скупки земель Кернелом Андрея Веревского? Насколько большим может быть агрохолдинг в Украине?

- У них свои планы, это хорошая системная компания, а от любой системной публичной компании инвесторы ожидают какого-то развития или же выплаты дивидендов в хороших объёмах. Если такая компания в течение какого-то периода не развивается или не платит дивиденты, для инвестора это плохой сигнал. Очевидно, что Кернелу нужно было двигаться, в своем сегменте переработки масличных и производства масла они уже заполнили нишу, и там уже сложно будет двигаться. Поэтому и пошли в землю. Как по мне, это логичное действие для Кернела.

- А с точки зрения управления 600 000 га, насколько это реально?

- Я не могу сейчас говорить, поскольку не знаю, как у Кернела дела с кадрами. Но для себя мы считали, что исходя из кадров, которыми располагает ИМК, без особых усилий мы могли бы обрабатывать еще 100 000 га к уже имеющимся. Больше мы бы, наверное, не потянули.

Читайте также - Собиратель земель. Зачем Кернел скупает аграрные угодья

ОБ ИНВЕСТИЦИЯХ И ОТНОШЕНИЯХ С СОБСТВЕННИКОМ

- У вас есть планы по расширению земельного банка. Вы даже присматривали себе актив в Словакии, но не получилось. Есть ли планы по приобретению в Украине или где-то еще в Европе?

- Мы в Украине постоянно смотрим на активы. У нас есть ограничения по инвестициям со стороны IFC, это около $5 млн. А если мы хотим инвестировать больше, то нам нужно получать разрешение. В этом году мы такое разрешение получили и рассматриваем активно возможности для инвестиций.

- В какие сроки и какую сумму планируете вложить в землю?

- До конца этого года рассматриваем возможность инвестировать до $20 млн. Но рынок очень разогрет сейчас, мы на это смотрим достаточно осторожно. Как говорит господин Косюк (владелец агрохолдинга МХП - Ред.), мы не стадо баранов и не будем бежать за всеми. В то же время если будут интересные активы в наших регионах, мы их будем покупать. Но говорить о том, что обязательно будем покупать аграрные активы любой ценой, это не про нас.

Читайте также - Где найти тракториста, или О чем говорят аграрии

- Если учитывать новопривлеченные кредиты, какова сегодня долговая нагрузка ИМК?

- Я рассчитываю, что на конец декабря наша долговая нагрузка составит $65 млн. Из них около $40 млн - IFC, понемногу останется долгов перед Райфайзен, Creditе Agricole и Уксиббанком. Привлеченный в прошлом году кредит от ЕБРР на $20 млн мы с целью удешевления в этом году полностью рефинансировали.

- Как часто и по каким вопроcам вы встречаетесь с мажоритарным акционером компании Александром Петровым? Насколько вы свободны в принятии решений как гендиректор?

- У нас постоянная коммуникация по любым вопросам, начиная с личных и заканчивая рабочими, с этим проблем нет. Все решения, касающиеся операционной деятельности - это 100% мои решения, он не вмешивается, полностью доверяет. Для принятия стратегических решений, например, целесообразности той или иной инвестиции, у нас есть специально созданный орган - Совет директоров, в который входит Александр Петров, я, финансовый директор, два независимых директора. По несколько раз в год в Люксембурге или в Украине мы встречаемся и выносим стратегические и не только вопросы на обсуждение таким вот составом.

- Поступали ли при вас уже предложения о поглощении ИМК кем-то из конкурентов или же о покупке иностранным инвестором?

- Нам постоянно поступаю предложения от инвесторов из разных стран продать большой пакет акций. Но поскольку сегодня украинские эмитенты на Варшавской фондовой бирже очень недооценены из-за страховых рисков, эти дискуссии очень быстро заканчиваются ничем.

- То есть сейчас не время продаваться?

- Сейчас не время даже вести дискуссию, поскольку все зашло в тупик. Все смотрят на капитализацию и понимают, что компания ИМК не может стоить $120 млн при том наборе активов и финансовых показателях, которые она имеет.

О КОРРУПЦИИ И РЕЙДЕРСТВЕ

- С точки зрения операционной деятельности, какие основные вызовы стоят сегодня перед ИМК и украинским агробизнесом в целом?

- Если честно, если брать конкретно ИМК, то глобальных проблем у нас нет. Мы справились с финансовыми проблемами и решили вопросы с кадровым голодом, я считаю, что у нас лучшая команда в стране. Землю привели в порядок. Конкуренция за землю есть и будет в дальнейшем однозначно. Но мы не боимся здоровой конкуренции.

Поскольку бизнес любит политическое спокойствие, в ближайшие два года челенджем станет все, что связано с выборами. Сегодня идет большое давление в объединенных территориальных общинах в сельской местности. Я не мог себе представить, что разразится такая борьба за должности и депутатство там. Ну а поскольку в 2019 году объединенные территориальные общины вообще будут принимать все глобальные решения на местном уровне, идет война за то кто, где, как и чем будет распоряжаться. Там очень много нюансов и злоупотреблений.

Также очевидно уже просматривается война на самом высоком уровне в преддверии парламентских и президентских выборов 2019 года. Поэтому сейчас главное - соблюдать спокойствие, не поддаться панике, удержать в спокойствии коллектив, но в то же время понимать, что эти два года нужно продержаться, не поддаваться на политические провокации.

Читайте также - Уймите силовиков. О чем говорили с бизнесом первые лица страны

- Как обстоят дела с коррупцией на местном уровне и выше? Ранее было очень много жалоб на чиновников.

- В принципе, ситуация изменилась, и глобальных поборов, как это было три года назад, уже нет. Во-первых, отменили многие ненужные сертификаты и другие разрешения. Кроме того, если ранее в рейтинге коррупционеров первое место занимала налоговая из-за махинаций с возмещением НДС, то сейчас при автоматическом режиме нам, по крайней мере, НДС возмещается полностью и без задержек. Я не верил, что это произойдет, но факт есть факт. И это реально успех нынешнего правительства.

Второй коррупционной отраслью была земельная сфера, но сейчас там тоже наводят потихоньку порядок, в более-менее упорядоченном виде проходят аукционы, есть контакт с органами власти. Я бы не сказал, что тут больше нет никаких нюансов, но однозначно не сравнимо с 2013 годом.

Все остальное, например силовики - очень осторожно смотрят в сторону больших публичных агрокомпаний, думают, стоит проводить обыск или нет. Особенно после того, что произошло с Астартой.

Читайте также - Славная троица. Какие ведомства создают бизнесу больше проблем

- А что вы скажете о рейдерстве? Полстраны потерпает, но ИМК как-то удалось этого избежать. Как?

- На самом деле - нас Бог миловал, рейдерство более распространено в Западной и Юго-Восточной Украине. В тех регионах, где работаем мы, до захвата в Оржицком районе Полтавской области, таких прецедентов практически не было. Надеюсь, правительство возьмет ситуацию под контроль.

О ЛЬГОТАХ И ДОТАЦИЯХ

- Больная и одна из самых обсуждаемых тем нынче - распределение бюджетных дотаций аграриям. Много недовольства вызвано тем, что львиную долю дотаций получили крупные компании Юрия Косюка и Олега Бахматюка. Насколько это, на ваш взгляд, справедливо, и какой должна быть идеальная безущербная система дотаций в Украине?

- Дотации - это тема достаточно специфическая. Мы говорим о них уже очень долго и много, на уровне правительства проводится множество дискуссий. Честно говоря, пока все в раздумьях, какой вид дотаций будет правильным. Идти, например, путем европейским, где дотации платятся на гектар земли всем тотально, наверное, неправильно. Ведь денег немного и эффекта от субсидирования не будет. На следующий год рассматривается вариант объема дотаций в 6,3 млрд грн. Эта сумма несравнима с Европой. Если раздать ее всем, это ничего не даст, мы просто потеряем деньги.

Какой система дотаций должна быть? У меня есть две мысли. Мне импонирует идея премьера о создании фонда для поддержки фермерства. Это действительно нужно сделать, потому что сегодня фермерство - черный рынок. У нас само понятие фермерства размыто - есть люди, которые называют себя фермером, имея 10 000 га земли, и фермерами зовутся те, у кого в обработке 30 га земли. Так вот, чтобы вывести этих фермеров из кэша в белый рынок, наверное, стоит потратить на них миллиард или два миллиарда гривен.

Второе предложение - это поддержка аграрно-инновационных проектов для молодых предпринимателей в агросекторе.

- Тут понятно. А если говорить все же о птицеводстве? Юрий Анатольевич снимает сливки, общество негодует…

- По птицеводству тут особая ситуация. Для любого бизнеса самое главное не менять условия работы каждый год. То, что есть сейчас, можно было бы и оставить. Можно привязать инвестиции в животноводстве или же птицеводстве к новосозданным рабочим местам. Построил или же модернизировал новый птицекомплекс, к примеру, на 100 рабочих мест - получи дотации. Но это в будущем. Надо в первую очередь понимать, какие задачи ставит перед собой государство: создать рабочие места или же развивать инфраструктуру. Тут пока есть неясность. Ведь, по идее, кроме Косюка еще есть большое количество средних и мелких производителей, которым эти дотации нужны. Как им помочь дальше развиваться?

- А по свиноводству?

- Тут ситуация другая. Здесь не нужно никому давать дотации. Тут нужно просто выделить (главе Госпродпотребслужбы - Ред.) Владимиру Лапе деньги, которые помогли бы уберечь поголовье свиней. Мы не можем попросту контролировать ситуацию по африканской чуме свиней.

Еще одна проблема в свиноводстве - домашний убой. Мы уже много лет говорим о том, что забой скота должен осуществляться только в специально оборудованных сертифицированных местах. Эта норма до сих пор не выполняется, и вступление ее в действие постоянно переносится, потому что все боятся перед выборами что-то принимать. Вот, собственно, для создания таких забойных пунктов можно и нужно дать поддержку, если такова необходима. Это отдельный бизнес, который у нас не очень развит. Даже в России запретили забивать скот во дворах, да, был скандал, но там это пережили и приняли.

Читайте также - Маржинальный продукт. Будет ли сало на вес золота

- А спасти крупный рогатый скот и бизнес, с этим связанный, дотация поможет?

- Это отельная история. Разовой дотацией тут точно не обойтись. Нужно делать отдельную длительную программу. Почему? Все просто. Я думаю, что процентов 80 товарных ферм не пройдет никакого экологического аудита международных организаций. Чего далеко ходить - когда представители IFC проводили аудит на наших молочнотоварных фермах, они были в легком недоумении. Потому что нормы, которые действуют в Европе и в мире, в компании даже непонятно, как можно было достичь. Мы посмотрели, как это можно сделать, и приняли решение, что нам эти фермы легче закрыть, чем нормы выполнить.

Для примера скажу, что модернизация одной фермы нам обошлась в 36 млн гривень. Это огромные деньги со сроком окупаемости около 15 лет. Поэтому к молочнотоварному направлению нужно подходить отдельно, тщательно изучить потребности и смоделировать достижение целей по экологическим стандартам и генетическому составу стада. Это касается как молока, так и мяса, потому что собрать сегодня экспортную партию говядины - проблематично. И опять же надо точно понимать какую задачу ставит перед собой государство. Если цель - нарастить производство молока, тогда надо уже сейчас думать куда его сбывать, если создать рабочие места - где взять специалистов на эти фермы.

О ПОДДЕРЖКЕ АГРОИННОВАЦИЙ

- Вы сказали о поддержке агроинноваций. Сейчас многие большие агрокомпании увлеклись агроинновациями - стартапами, технологическими новинками…

- Я бы сказал, что еще одно направление для дотаций - это производство инновационных продуктов, таких, которых мы не производим. Почему нам не производить, например, действующие вещества для агрохимии, которые мы все равно закупаем в Китае и тут миксуем?

Сейчас происходит глобальное перераспределение рынка химии. Почему нам не сделать два суперсовременных завода по производству удобрений? Не пригласить в Украину иностранного инвестора типа Yara, которому государство выделило бы объект, в которые можно инвестировать для налаживания производства. Поддержать дотациями. Много разных проектов можно было бы сделать, но тут нужно партнерство, и государство со своим взносом могло бы помочь.

Читайте также - Агровенчур: зачем Иванчик и Уткин создали Agro Сore

- Кто мешает внедрить такие программы?

- Мне кажется, что проблема в том, что за последние годы было четыре министра, каждый из которых в среднем продержался по 8 месяцев. Сейчас министра вообще нет. При всех недостатках Николая Присяжнюка, которого много критикуют, скажу, что он держал в руках всех и четко понимал, чего хочет, и он мог свою позицию отстоять и в парламенте, и у президента бывшего. Теперь у нас несколько центров принятия решений в аграрной политике, которые существуют независимо друг от друга.

- Я знаю, что вы собираетесь инвестировать в агростартап. Что это будет за технология?

- Мы с моим партнером рассматриваем разные стартапы, выбираем. Я увидел много прогрессивных идей но нужно анализировать, смотреть куда развиваться. Я не хочу конкурировать с большими стартап-инкубаторами, пока только присматриваюсь к этому всему делу. Есть идея создать новый хаб для АПК. Но мы думаем, как правильнее реализовать эту идею. Я считаю, что такой хаб должен быть не в Киеве, а в регионах. Качество персонала в регионах существенно отличается от того, что в столице. Пока эти идеи на стадии разработки.

- Два года назад вы стали медиаинвестором, вы создали свой ресурс - аграрный сайт Agroportal.ua. Зачем вам это нужно и какую модель развития ресурса вы видите? Ведь СМИ сегодня - в большинстве своем бизнес дотационный. Или вы уже вывели издание в плюс?

- Агропортал - бизнес дотационный. Я выступаю частным инвестором, который просто захотел почитать достоверную качественную информацию об агроотрасли в том виде, который мне нравится читать. Мы, наверное, еще не достигли того уровня, которого мне бы хотелось, поэтому сейчас это дело прихорашиваем. У меня есть большое желание, чтобы они вышли в ноль. Я думаю, что со следующего года они выйдут в ноль, и этому я буду очень сильно рад.

О ПОЛИТИЧЕСКИХ АМБИЦИЯХ И АГРАРНОМ ЛОББИ

- Не могу не спросить о том, есть ли у вас политические амбиции? Ведь вашу кандидатуру неоднократно рассматривали в качестве претендента на кресло главы Минагрополитики.

- Да, кандидатура рассматривалась несколько раз. Но политических амбиций у меня нет, тем более сейчас. Я думаю, что настало время, когда в правительстве должны работать люди, родившиеся в независимой Украине. Я уже стар для министра. А вообще, хочу закончить карьеру обычным преподавателем в аграрном колледже. Люблю работать с молодыми специалистами. Может, создам свой личный агротехникум.

- Возглавляя ИМК, вы являетесь президентом крупной лоббирующей аграрной ассоциации - Украинского клуба аграрного бизнеса. Помогает ли ваше такое положение в решении определенных вопросов в агрокомитете или в парламенте, например?

- Положа руку на сердце, скажу, что лоббизмом я занимаюсь минут 10 своего времени в день. Всю работу ведет гендиректор УКАБа Тарас Высоцкий, который имеет достаточно высокий уровень коммуникаций. Я выхожу от имени УКАБа крайне редко, если необходима встреча на уровне премьера, или же подключаюсь к каким-то стратегическим совещаниям. Всю основную работу делает Тарас и его команда, за что я им очень благодарен

- Что последнее обсуждали при вашем участии?

- Дотации (улыбается). Перед этим несколько раз откровенно дискутировали о рынке земли, также была встреча по удобрениям. Я хочу сказать, что Владимир Гройсман, в отличие от Арсения Петровича (Яценюка - Ред.), очень открыт к такого рода дискуссиям и профессионально входит в событие. Встречи происходят очень быстро и понятно, все понимают друг-друга за 40-45 минут.

- На ваш взгляд, нужен ли сейчас Украине аграрный министр? Справляется ли с его задачами и.о. министра Максим Мартынюк?

- Все зависит от того, как определяются цели и задачи для того или другого органа центральной власти. Если цели Минагрополитики - формировать именно аграрную политику и эту политику внедрять, тогда, наверное, министр нужен. Если цели и задачи создавать и носить какие-то там бумаги, то, наверное, министр нам не нужен. В Минагрополитики должна быть под контролем вся земельная политика, вопрос защиты прав потребителей, экологию нужно отдать аграрному министерству. Также важно понимать, что данное министерство должно вести дискуссию с гордо поднятой головой. Пока Максиму Петровичу с непонятными перспективами в будущем достаточно сложно. Более того, он формально является членом правительства, но не имеет в нем права голоса - это прерогатива только министра. Я думаю, что ему тут тоже тяжело, но он старается, он в курсе событий, объективно понимает ситуацию и прекрасно справляется с ношей, которую на него возложил Тарас Кутовой. Но я думаю, что если бы он был министром реально, не номинально, он бы смог провести любую реформу. Пока что у него связаны руки.

- У Кутового руки были развязаны. Почему он этого сделать не смог?

- Честно говоря, не знаю. Как и не знаю, почему Тарас вообще туда пришел. Он был достаточно эффективным главной аграрного комитета, и почему пошел в министерство - для меня загадка.

В целом, для того, чтобы в АПК сделать революцию, нужно поменять всю систему. Ведь у нас с 1991 года в котелке правительственном ничего структурно не поменялось. В европейской стране министру если выделили определенную сумму на его ведомство, то он спокойно может ею распоряжаться. У нас же это все "вилами по воде". Почему, например, у нас не сработала система компенсации производителям сельхозтехники? Сначала приняли бюджет, потом ходили искали механизм, как эту компенсацию выделять, затем создали комиссию на уровне Минэкономики, а в августе стали выдавать дотации. Из 500 млн гривень выделили сейчас около 50 млн гривень. До конца года, может, выделят 100 млн гривень. Теперь же, в конце года планируют то, что было предназначено для машиностроения, перевести дотацией на развитие пчеловодства. Опять же по непонятной схеме. Если бы Минагро включилось с января месяца, сделали все необходимые документы и механизмы распределения дотаций, пройдя восемь кругов ада, все было бы по-другому.