Алексей Чернышов – о разрушенной инфраструктуре, добыче газа и финансах Нафтогаза

Нафтогаз-Украины одно из ключевых предприятий для жизнеспособности государства. В последнее время Нафтогаз укрепился, прирос новыми активами, в том числе и конфискованными. Мы не поднимали вопрос про возможное назначение Алексея Чернышева в правительство страны, но детально поговорили про работу Нафтогаза.

Что касается Нафтогаза, Чернышов чувствует себя уверенно. Финансовое положение компании удалось улучшить благодаря уменьшению потребления газа и отсутствию импорта, расчетам со стороны общин и дебиторке от Газпрома, проигравшего Нафтогазу арбитраж.

Самая болезненная проблема сегодня – состояние инфраструктуры подземных хранилищ газа (ПХГ), которую системно уничтожают российские террористы.

Какие факторы влияют на доступность газа из ПХГ этой зимой? Что будет после окончания транзитного контракта с Газпромом 31 декабря этого года? Какие факторы повлияли на уменьшение рентных платежей и увеличение прибыли? Что происходит вокруг Укрнефтебурения и внедрения системы корпоративного управления в группе компаний Нафтогаза? На эти вопросы в интервью LIGA.net отвечал председатель правления НАК "Нафтогаз Украины" Алексей Чернышов.

О разрушении россиянами газовой инфраструктуры

Можно ли сказать, сколько подземных хранилищ газа (ПХГ) было выведено из строя? Насколько все плохо сейчас и возможно ли восстановить оборудование?

С первого дня вторжения объекты Группы Нафтогаз находятся под постоянными дроновыми и ракетными атаками. Мы почувствовали на себе концентрированные атаки по нашим ПХГ, которые происходят с конца марта этого года и довольно последовательны.

Однако это не повлияет на стабильное прохождение отопительного сезона и процесс закачки и хранения газа, который нам нужен на сезон 2024/2025 годов.

Конечно, атаки имеют определенные последствия, но наше предприятие "Укртрансгаз" постоянно занимается восстановлением и ремонтом поврежденных объектов. Кроме того, мы работаем над их дополнительной защитой.

Если зимой будут усилены атаки по оборудованию ПХГ, возможно ли их будет быстро восстановить?

Такие риски существуют, и мы их понимаем. У нас есть план восстановления и определенный подход к запасам технологического оборудования для этого.

Несмотря на то, что у нас есть резервы – но резервы тоже могут заканчиваться, – ключевым является наличие ПВО для защиты наших объектов.

То есть общая подготовка государства к зиме, а это тепло и свет, имеет три компонента. Компонент один – это способность восстановить большие станции, генерирующие электричество. Это обновление даст нам определенный значительный объем электрической генерации.

Второй компонент – это дополнительное так называемое когенерационное децентрализованное оборудование. Оно также даст определенный объем.

А третий компонент – способность ПВО это все защитить. Поэтому я бы не рассматривал вопросы генерации, восстановления, дополнительной генерации без привязки к дополнительным системам противовоздушной обороны.

Сейчас внутренние частные добытчики газа не закачивают его в ПХГ, а продают вам, чтобы вы закачивали. Иностранные контрагенты Укртрансгаза тоже перестали пользоваться услугами хранения газа в ПХГ?

Сегодня закачивается газ разных наших клиентов, разных добытчиков. На самом деле у частного сегмента есть возможность продавать определенный объем на рынок.

То, что остается, они закачивают в наши ПХГ. Мы не выкупаем у них весь газ, а только то количество, которое они предлагают.

Наша общая система ПХГ составляет 31 млрд кубометров. Она самая большая в Европе. Безусловно, для Украины как отдельного потребителя это в два раза больше, чем нам нужно. Исторически мы всегда оказывали услугу хранения нашим европейским партнерам – трейдерам.

К сожалению, в 2022 году объем хранения иностранцами сократился почти до нуля из-за войны. В 2023 году нам удалось найти аргументы и успокоить их, мотивировать закачать 2,5 млрд кубов. Это много на самом деле. На тот момент это стоимость примерно $1,5 млрд, и здесь важно понимать, что никаких гарантий рисков этим компаниям никто не предоставлял. Я считаю, что это самая большая "временная" инвестиция за период большой войны в Украине. Это доверие к Нафтогазу и доверие к стране от международных партнеров.

В этом году планируем привлечь подобный объем в наши подземные хранилища. Мы ожидаем августовского спреда, который может мотивировать иностранных трейдеров хранить газ у нас. Потому что только бизнес-составляющая является мотивирующим фактором. Плюс в сентябре-октябре европейские хранилища уже переполнены.

Могут ли быть отключения газа у населения следующей зимой?

Такой сценарий не прогнозируется. У Нафтогаза есть достаточные объемы природного газа. Мы обеспечим домохозяйства наших потребителей, которых у нас больше 12 миллионов. И вы видите, что на сегодня газ остается самым стабильным источником энергии в стране.

Группа Нафтогаз фактически контролирует все сегменты добычи, транспортировки, хранения, распределения и продажи газа. Это позволяет нам быть стабильным поставщиком, понимать всю цепь генерации этой энергии. Плюс я бы хотел напомнить, что мы занимаемся также генерацией тепла.

Сейчас в ПХГ 9,3 млрд кубов. НАК говорит, что к зиме хочет закачать 13 млрд кубов. Тогда нужно закачивать около 40 млн кубов в сутки. Закачка составляет 22 млн кубов в сутки. Сможете ли вы выполнить то, что запланировали?

Давайте вернемся к этому вопросу 1 ноября. У нас была теплой прошлая зима, мы начали закачку раньше. Мы закачали за этот период на 400 миллионов больше, чем за предыдущий период. Сейчас по темпам закачки мы идем планово. Вторая половина июля, август, сентябрь всегда являются ключевыми в закачке газа. Сейчас мы будем закачивать более 30 млн кубов в сутки.

О транзите газа из России

Перед новым годом истекает транзитный договор с Газпромом, после чего у россиян будут развязаны руки, и они потенциально могут начать бить по компрессорам, обеспечивающим прокачку газа по нашей ГТС. Есть ли такие риски и делается ли что-то для противодействия этому?

Украина находится в полномасштабной войне, и такие риски есть для всех сфер нашей жизни. Но мы не можем идти на компромиссы с совестью в таких вещах.

Во многих странах вопросы транзита воспринимаются достаточно популистски. По нашей трубе проходит 14 млрд кубометров газа в год. Это 4% всего потребления газа европейскими странами в год. И это мизер. Очевидно, что 4% не могут влиять ни на цену, ни на дефицит газа. Но мы все равно слышим много шума от наших соседних стран Центральной Европы о возможном прекращении транзита.

Я могу четко сказать, что Нафтогаз не будет продлевать транзитное соглашение с компанией "Газпром". Переговоры мы не ведем и не планируем вести.

С другой стороны, наша ГТС является одним из ключевых активов государства. Она позволяет нашей стране быть в определенной степени в высшей лиге энергетического бизнеса. Потому что ГТС обеспечивает достаточно существенный потенциальный объем транспортировки.

А если мы еще упомянем о наших хранилищах, мы понимаем, что это определенная pole position (выгодная позиция. – Ред.). Поэтому я считаю, что стратегически ГТС должна работать. Поскольку у нас есть доступ в рынок сбыта в будущем, когда Украина станет экспортером газа.

Мы не имеем права приостановить эту систему. Потому что если мы остановим ее, европейский рынок через несколько лет переориентируется на других поставщиков.

Потому у нас такая дилемма. С одной стороны, мы не можем работать с Газпромом, а с другой – наша ГТС должна работать, ее нужно содержать. Сейчас только Нафтогаз перечисляет более миллиарда долларов в год ОГТСУ, чтобы эта система работала.

На самом деле мы ищем альтернативные решения. Например, на нас выходили бизнесы из Азербайджана. В частности, компания Socar (наибольший государственный холдинг Азербайджана. – Ред.). Но сейчас пока нет готового решения. И об этом рано говорить.

О монопольном положении Нафтогаза

К Нафтогазу отошли облгазы, принадлежавшие группе РГК Дмитрия Фирташа. Уверены ли вы в том, что Фирташ не отсудит этот бизнес?

Могу сказать, что сегодня компания "Газораспределительные сети Украины" (ГРМ) стабильно работает и улучшает свою эффективность.

Годами контроль за распределением, которое принадлежало группе РГК, приводил к потерям газа. Сейчас эффективность распределения и газового баланса более стабильна, чем была при прошлой системе.

Возможно, это не так заметно из-за того, что газораспределительные сети и так принадлежат государству. То есть, фактически, государство выполняет свою функцию через государственную компанию. И мы видим, что это стабилизирует качество снабжения.

Облгазы для нас – новая страница. Это дополнительно 50 тысяч сотрудников, присоединившихся к Группе Нафтогаз. Эти люди, особенно работающие в прифронтовых регионах, каждый день ремонтируют сети, тяжело работают, чтобы сделать газоснабжение устойчивым и стабильным.

Сегодня нам удается поддерживать стабильность поставок. В первую очередь благодаря работникам облгазов и коммунальных служб, которые фактически рискуют жизнью и здоровьем каждый день. К сожалению, у нас есть роковые случаи в этом отношении.

Как вы считаете, было бы целесообразно в будущем после войны приватизировать бизнесы Нафтогаза, чтобы на рынке не было монополии?

Большой бизнес, вертикально интегрированные компании, как правило, могут иметь признаки монополии. Но монополия не является грехом, а вот злоупотребление монопольным положением и нарушение антимонопольного законодательства недопустимы.

Безусловно, часть активов Группы Нафтогаз в будущих послевоенных периодах является потенциальным приватизационным объектом. Действительно, в большинстве стран газораспределение – это традиционно частный бизнес, конкурирующий между собой. Это фактически влияет на качество услуг, цену услуг, которая становится рыночной.

Думаю, что некоторые нестратегические бизнесы Группы Нафтогаз со временем могут являться объектами приватизации.

Каковы предпосылки для этой приватизации? Первое – это завершение войны. Второе – это открытые, честные, транспарентные условия проведения таких торгов, аукционов. Наверное, это будет следствием успеха отдельных важных реформ во вполне понятных отраслях. В первую очередь в судебной системе.

Мы знаем, что после проведения конкурсов суды могут их отменить. Поэтому готовы ли мы к этому? Готовы ли мы к проведению таких качественных приватизационных вещей? Наверное, сейчас – нет. Сразу после войны, на следующий день, возможно, еще нет. Но это зависит от наших успехов в реформировании государства во время войны. Это время, когда страна должна быть реформирована.

Учитывая вертикальную интеграцию Группы Нафтогаз от добычи до поставки газа, рассматриваете ли вы присоединение к Группе Одесского припортового завода (ОПЗ), чтобы перерабатывать газ в удобрения?

Я считаю, что Нафтогазу еще предстоит много действий для улучшения эффективности работы активов, уже входящих в нашу группу. Мы сконцентрированы на этом. А также на стабильности снабжения и защиты наших объектов. Пока идет война, присоединение названного вами бизнеса дает нам дополнительные риски (ОПЗ производит аммиак. – Ред.).

Что происходит сейчас вокруг Укрнефтебурения (УНБ), которое в прошлом году вошло в Группу Нафтогаз? Остаются ли надежды, что суд вернет возможность компании добывать газ на Сахалинском месторождении?

Ситуация, которая складывается вокруг УНБ, является трагической для отрасли. Мы потеряли в балансе существенную цифру добычи газа. Традиционно это примерно 0,6 млрд кубометров. К сожалению, ситуация затягивается.

Судебные споры не приводят к возможности возобновить добычу Укрнефтебурения. Более того, это затягивание приводит к уменьшению будущего объема, потому что производство уже стоит некоторое время. Для меня лично это трагедия.

Ситуация с УНБ и отвечает на вопрос – готовы ли мы к приватизации? Пока у нас такой кейс, он очень иллюстративно показывает, куда мы можем прийти, в какую ситуацию.

Мы планировали, что со второго полугодия начнется добыча, и компания вернется в игру. Сейчас мы скорректировали прогноз, что это будет четвертый квартал. Я надеюсь, что в четвертом квартале они начнут добычу.

Об Укргаздобыче

Почему с должности гендиректора Укргаздобычи (УГД) уволился Олег Толмачев?

Олег Толмачев является очень профессиональным руководителем с международным опытом. И я рад, что в свое время предложил ему возглавить УГД. Он приложил много усилий, будучи в должности, для развития и достижения тех показателей, которые мы имеем.

Олег – гражданин США. Он подумывал о возврате в США в определенный период времени. Каждый раз мы находили доводы для продолжения его работы здесь. Но он принял решение по личным причинам вернуться в Штаты.

Кстати, уже предложил Олегу Толмачеву работу в Группе Нафтогаз, на должность, которая не будет предусматривать его физическое пребывание в Украине.

Сейчас рыночная цена газа без НДС, без транспортных тарифов составляет около 12 гривен за куб. Население получает газ по 7,99 грн/куб. Какие это потери приносит Нафтогазу и УГД? Когда возможно обсуждение поднятия тарифа для населения?

Я хотел бы напомнить, что сейчас действует мораторий на любое повышение цен на природный газ. Цена определена, и она не будет изменяться. Я публично заявлял в этом году, что мы осознаем это и берем на себя гарантию поставки природного газа в тех же объемах, по тем ценам, которые определил Кабмин.

Если говорить о будущем, то мы должны заботиться об общей либерализации рынка энергии, что является большой проблемой для Украины. К примеру, сегодня города поставляют тепло по регулируемым тарифам, по которым также действует мораторий.

Для понимания. По тарифам предприятий теплокоммунэнерго (ТКЭ) тепло стоит в среднем 1600-1900 гривен за гигакалорию. Мы поставляем им газ по 6,18 без НДС. В тарифе значительного количества предприятий – 4-5 грн без НДС. То есть этот тариф ни при каких условиях не может даже покрыть ту заниженную цену, по которой Нафтогаз поставляет газ ТКЭ.

Это приводит к тому, что расчеты с нами частичны. Нафтогаз получает за регулируемую цену еще и не всю сумму денег. Может быть, половину, может быть, 60 процентов. Все превращается в растущую дебиторку. У нас есть рекордная дебиторка за эти годы.

Если сейчас сделать все цены рыночными, то какова должна быть цена за куб газа для населения и цена за гигакалорию от ТКЭ?

Пока действует мораторий, на этот вопрос отвечать нецелесообразно.

За 2023 год УГД нарастила добычу газа, а рентных платежей уплатила почти в два раза меньше. Почему так произошло?

Всё очень просто. Около четырех месяцев 2022 года мы платили ренту по коммерческой цене. А в 2023 году было изменено законодательство, и мы рассчитывали ренту уже по цене ВСО (возложение специальных обязанностей. – Ред.). Это единственная причина, почему это так.

То есть сейчас рента начисляется на цену фактического промысла, а тогда был период, когда четыре месяца она выплачивалась по старому закону. Поэтому давайте не искать здесь черную кошку, потому что Нафтогаз является национальной компанией, действующей в национальных интересах.

С одной стороны, рента меньше. А с другой – налоги больше, дивиденды больше. Поэтому поступления в бюджет только растут. В 2024 году мы планируем уплатить примерно 100 миллиардов гривен общих налогов, включая ренту и все местные и общенациональные налоги. Я хотел бы также напомнить, что недавно Нафтогаз уплатил 14 млрд грн консолидированной прибыли за 2023 год.

Консолидированный результат Нафтогаза за 2022 год был минус 80 миллиардов. А уже в 2023 году мы заплатили почти 14 миллиардов в бюджет. Было уплачено 92 миллиарда гривен налогов в прошлом году. Очевидно, что мы – опора для бюджета страны.

А какова причина того, что за 2022 год убыток почти 80 миллиардов, а в 2023 году есть значительная прибыль?

Фактор номер один – это то, что мы не импортировали газ, а потребляли исключительно украинский. Любой импорт газа при действующем ВСО – это автоматический ущерб.

Фактор номер два. Мы значительно улучшили расчеты с нашими потребителями, с домохозяйствами. Мы значительно улучшили наши расчеты с городами. Чтобы вы понимали, города нам никогда не платили в предыдущие годы более 50-60% за потребленный газ. А сейчас есть города, которые на 100% заплатили за газ. Это все благодаря тому, что мы начали общаться с городами и мэрами. Местное самоуправление следует уважать и решать его проблемы, идти на диалог.

И фактор номер три – улучшение расчетов контрагентов, позволившее изменить подходы к резервированию ресурсов для компенсации сомнительных долгов.

Какие факторы позволили увеличить объем бурения и нарастить добычу газа?

В 2023 году было пробурено 88 новых скважин. Сейчас есть значительный рост капитальных вложений в развитие газовой добычи. И мы это ощутим в 2024-2025 годах. Если говорить о наших планах на 2024 год, обратите внимание, это 13,8 УГД и 1,1 Укрнафта – это около 15 миллиардов кубов совокупно.

Реформа корпоративного управления в Нафтогазе

Кабмин активно внедряет реформу корпоративного управления, напрямую касающуюся компаний, входящих в состав Нафтогаза. Как вы оцениваете эту реформу? Помогает ли она эффективно работать бизнесам Нафтогаза и приносить доходы или, наоборот, приносит больше проблем из-за ухудшения управляемости?

В НАК "Нафтогаз Украины" наблюдательный совет начал работать с января 2023 года. Это был важный шаг вперед. Первое, что я сделал после назначения на должность, это обратился к премьер-министру с просьбой помочь создать наблюдательный совет. Я уверен, что это лучший наблюдательный совет в Украине, который и помогает нам приносить прибыль.

Далее мы создали наблюдательный совет на предприятии "Укрнафта". Теперь наблюдательный совет будет создан в Укртатнафте.

Также важно, что для избрания членов в наблюдательный совет мы присоединяем международные HR-компании, которые помогают нам формировать наблюдательные советы из профессиональных людей.