Лоскутный город. Мэр Умани о хасидах, военном НДФЛ и разорванной территории

Умань – специфический город в Черкасской области. Исторический, удачно расположенный в центре Украины с населением более 90 тысяч человек, привлекает и бизнес, и туристов. Бизнес – потому что выгодное расположение и наличие удобной логистики делает его очень выгодным поставщиком во все уголки страны.

А туристов привлекает большой исторический центр, близость к Киеву. Но особенно – могила цадика Нахмана, которую каждый год посещают десятки тысяч хасидов, на которых зарабатывают уманцы.

Вроде бы идиллия. Но проблем много. Оказывается, многие земли и здания в городе его администрации не принадлежат. Хасиды и зарабатывающие на них не спешат платить налоги. Город имеет большое количество программ помощи ВПЛ и военным и их родственникам. А налога на доходы физлиц (НДФЛ) от военных в распоряжении города уже нет.

Кроме того, городские власти связаны долгим противостоянием с нардепом-экс-регионалом, парализующим работу аппарата горсовета.

Об этом в разговоре LIGA.net с мэром города Ириной Плетневой.

– Я начну немного издалека. Децентрализация. Что она дала городу, как это здесь происходило?

Если коротко, дала нам больше возможностей самим решать множество вопросов. Кроме того, финансовая независимость – это тоже было круто. Когда мы знали, сколько нам поступает средств и как мы можем ими распоряжаться.

Совместно с депутатами на депутатских комиссиях мы знали, какие поступления у нас есть, и вместе имели возможность принимать решения, что нам нужно развивать. То ли отрасль образования, то ли отрасль медицины, то ли жилищно-коммунальный сектор. Но с началом войны очевидно, что возможности децентрализации уменьшаются.

– В каком смысле?

В первый день никого ничего не интересовало, и никто нам не мог подсказать, как быть, что делать? К сожалению, с неделю трубку никто не брал нигде. Ни в области, ни в Киеве. А потом со временем последовали ограничения. 590-е постановление, кажется, которое регламентировало, куда можно тратить средства.

LIGA.net: Имеется в виду постановление Кабмина №188 от 4 марта 2022 года, которым вносились изменения в постановление №590 от июня 2021 года. Документом был утвержден порядок выполнения полномочий Государственной казначейской службой в условиях военного положения.

Каковы наши возможности с одной стороны? Мы с пониманием относимся к этому, потому что все же в период войны должны быть правильно выставлены приоритеты. Но все же...

– Вы говорите, децентрализация дала много возможностей. Какой бюджет у вас был и как он изменился с децентрализацией? Условно говоря, что у вас было, что у вас стало?

Чтобы оно существенно изменилось, то нет. Потому что разграничения остались те же. Так, наши доходы: 64% НДФЛ, а также поступления от аренды земли, акцизный налог, аренда нашей недвижимости, коммунальной собственности или же земельных участков.

В принципе, оно не изменило ничего. Но это дало возможность самим хоть распределять. НДФЛ военных, наверное, сыграл большую роль. Потому что в 2021 году НДФЛ военных составлял не так много процентов от общей суммы. Предположим, это было 7,5% общей суммы бюджета. Но уже в 2022 году эта сумма выросла. И это было 27% бюджета. А в 2023 году это – почти 45%.

– За счет чего?

У нас были воинские части. Они увеличились. И увеличилась же заработная плата. Так что ни для кого не секрет, что количество военнослужащих увеличилось.

– А сколько вообще вы получили в бюджет от военных?

Если бюджет 2021 года – это 650 миллионов, то бюджет 2022-2023 годов – это уже 1,1 млрд грн. Это практически вдвое больше. Но и от военнослужащих бюджет получил 247,5 млн грн НДФЛ за 9 месяцев этого года.

– Как вы потратили эти деньги?

Вопрос в том, что 2021 год – это первый год, в который наш город вышел на бездотационный бюджет. У нас бюджет был дотационным. Поэтому говорить, что мы там имели возможности где-то что-то развивать... Город развивался только за счет субвенции от государства.

– Вы же в центре Украины. У вас столько бизнеса здесь, у вас здесь есть военные, хасиды, чего только нет.

Проблема в том, что город ограничен в пространстве и земельном ресурсе. Если вы едете и видите дорожный знак "Умань" – это не значит, что город Умань уже начался.

Ибо сами земли нашего города намного дальше начинаются. И все бюджетообразующие предприятия на территории других общин. Вы, наверное, слышали о таком крупном предприятии, как Уманский тепличный комбинат, поставляющий продукцию во многие супермаркеты страны и за рубеж. Его адрес в городе. Но налоги платит в Паланскую общину. Потому что он находится на их землях. И это хорошие деньги.

Еще есть такое крупное предприятие, как "Мир мебели", известное практически во всем мире. И оно опять же находится на окраине города Умань. А по землям это опять же земли Паланской общины. И все налоги уходят туда.

И это не все. 180 гектаров в городе – это земли Минобороны. Опять же мы теряем средства от тех предприятий, которые на этих территориях находятся. Они находятся на землях Минобороны, они не могут платить за аренду земли городу.

– Выходили на соседние общины?

Выходили неоднократно. На Паланскую общину о решении вопроса наших земель. Но ничего не выходит. Выходили с предложением об объединении двух общин в одну – тоже не получается. Нет желания с их стороны. Хотя я здесь обвиняла в какой-то степени и наше государство. Потому что объединение общин начиналось на желании каждой общины. Но мы все прекрасно знаем, что наступил 2020 год. И там уже было принудительное объединение. И когда такие делались движения, нужно было пересмотреть и просчитать.

Город Умань граничит с селами. Паланской общиной, селом Родниковкой, селом Пиковец, Полянецким. Но часть земель города Умань находится в пределах какой-то деревни. Надо было просчитать и посмотреть. Поскольку город должен развиваться. То есть нужно было посмотреть, чтобы присоединить больше территорий, когда формировалась Уманская община. А присоединили одно село Полянецкое.

С этим селом у нас спорные вопросы разрешились. И село счастливо и те территории, где были когда-то Полянецкие земли, тоже довольны. Там город может проводить какие-то работы по благоустройству и улиц, и уличное освещение, и так далее. А у нас есть целые районы, которые формально находятся в черте города, но территориально расположены в другой общине. Нам сложно тратить деньги на них. И другим общинам нет нужды, потому что это не их избиратели, не их жители.

Например, район улицы Булогрудовской – там много домов, которые строились когда-то военнослужащими или там квартиры имеют военнослужащие. Вот они проживают там как в служебном жилье определенный период. Затем они вправе приватизировать квартиру. Но Паланская община не хочет давать им добро на приватизацию. А у нас и было бы желание, но не можем этого дать. Ибо они не на наших землях. Абсурдная ситуация.

– – Есть ли какой-то… не знаю, высший регулятор, который может прийти и сказать: это будет так, и все?

К сожалению, государство не создало такого арбитра. Ни правительство, ни Минрегионстрой (сейчас Мининфраструктуры. – Ред.) – никто не может. Обращались и в Верховную Раду, и в Минрегионстрой, и везде. И пока тишина.

– Возвращаясь к расходам во время войны. Местные общины продолжили тратить деньги так, как они сочли нужным. Кто-то на военные нужды, кто-то на свои, кто-то на благоустройство.

Пятьсот девяностое постановление четко запрещало новые стройки. Потом оно в сентябре начало ослабевать. И стали искать риски. И если разрешалось, под благоустройство некоторые недобросовестные главы общин могли прописывать разные побочные вещи.

– Почему так происходило? Потому что я во многих общинах слышал, что, мол, мы должны потратить бюджет, его нужно потратить.

Скажем так, в 2022 году у нас тоже было очень много сделано по сравнению с предыдущими годами. Но, с одной стороны, мы большую часть средств дали армии. Если 245 млн грн мы получили военного НДФЛ, то 210 млн потратили на нужды, связанные с войной. Это непосредственно на военных и внутренне перемещенных лиц (ВПЛ), потому что у нас их очень много.

Мы свозили людей из Авдеевки, с территорий, которые оккупированы. Или тех, на которых ведутся боевые действия. И это мы собирали не тех людей, у которых есть возможность самим работать. Свозили людей с инвалидностью. Мы с СХІД SOS подписали соглашение, свозили людей, за которыми нужен уход.

Таких у нас 300. И среди них около 180 – это полностью лежачие люди. Это люди, нуждающиеся в постороннем уходе, которых нужно покормить, помыть, переодеть. Это огромные расходы на наш бюджет.

Еще один вопрос – мы приняли программу защитников и защитниц. Там большой ряд поддержки. Когда начали общаться с ранеными, поняли, что какой-то период их государство поддерживает, финансирует. Затем они выпадают из виду. С этого года мы приняли программу предоставления единоразовой материальной помощи. 10 тысяч – за легкое ранение, до 30 тысяч – за тяжелое ранение. Раньше была еще средняя категория. Но ее отменили. Эту программу мы приняли, кажется, в июле-месяце. И уже раздали людям 3 миллиона.

Кроме того, у нас есть программа поддержки семей погибших, где оказывается одноразовая помощь. Ко Дню матери матерям и женам военных, женам погибших мы даем помощь. Там что-то в размере 11 тысяч. Это сумма немаленькая. Кроме того, в 2021 году мы приняли программу "Забота о детях погибших" – выдаем ежемесячную стипендию в размере 3000 гривен.

В то время их было немного, таких детей. А теперь каждый месяц эта цифра растет. Это вроде бы копейки. Но это все растет в хорошие суммы.

В 2022 году мы возобновили бесплатное питание деткам, родители которых являются военнослужащими. В настоящее время у нас 2200 было мобилизовано по городу. У большинства из них есть дети. Это тоже большая сумма, идет на 8,8 млн грн.

Ну и, конечно, прямые военные закупки. Покупали и "Мавики", особенно Т3. Затем большие ударные дроны. Затем мы закупили 11 автомобилей для огневых групп. На них треноги, планшеты, для них каски, тактические фонари. Всего не перечесть.

Плюс мы даем субвенции. Вот и в этом году мы тоже субвенции предоставляли. И буквально всем военным частям, находящимся на нашей территории, мы предоставляли такие субвенции, они уже тратили там по своим нуждам.

– Сколько гражданских расходов у вас было? Чтобы Умань привести в порядок? И нельзя ли было ее не привести?

Те работы, которые проводились на территории города, – это для того, чтобы работали наши предприятия. Им надо платить налоги. В любом случае здесь должна работать экономика. Мы не можем ждать только средств от западных партнеров. Они могут быть, а может их и не быть.

У нас большое количество работ проводилось по обустройству укрытий в учебных заведениях, медицине, в тех же многоэтажных домах. Потому что ранее этим практически не занимались. К сожалению, реалии требуют, чтобы укрытия были хотя бы для того, чтобы дети пошли на очную форму обучения.

Мы начинали с детских садов, чтобы мамы с папами могли выйти на работу. Потом в заведениях среднего образования, чтобы родителям спокойнее было. Они привели ребенка в школу, и ребенок очно учится. Он под наблюдением. Это и общение детей, и возможность мамы работать, быть спокойной, что ребенок в безопасности.

Потому что если воздушная тревога, то учитель точно спустит детей в укрытие. А если ты дома оставишь восьмилетнего или десятилетнего ребенка? Вот поэтому большое количество средств у нас ушло. В 2023 году было израсходовано 21,2 млн грн на обустройство укрытий.

– Я о другом. Я увидел, все это увидели, что за последние три года Умань стала красивее. Хотя у всех людей перед глазами стоит брусчатка.

Если они кладут брусчатку, то все равно платятся налоги с закупок. У нас на мостовую не пошло много. И если на дороги где-то около 100 млн грн, то мостовую мы не делали. Мы объявили тендер и выполнение работ разбили на три года.

В этом году часть работ сделана. Половину расходов забрала важнейшая центральная дорога, которой просто не было в виде нормальной целой дороги до этого. Ты едва ехал. И тротуара там не было. Сейчас мы с одной стороны сделали тротуар. Это не какая-то там большая прихоть чья-то. Это просто безопасность людей.

– Вы говорили, что у вас бюджет вырос до 1,1 млрд грн и вы отдали более 200 млн в армию. На что пошли другие средства?

Сразу скажу – защищенные статьи растут. Потому что, как бы то ни было, если стоимость тепла для граждан, живущих в многоэтажных домах, не растет, то для коммунальных предприятий она растет.

Очень большой процент забирают образование и медицина. 58,5%. Энергоносители – 14,6%. Еще около 20% военных расходов. Остается на развитие не так много.

Кроме того, у нас в этом году очень много потрачено средств на ремонты учебных заведений. Это лицей. Вот сейчас проводится замена крыши, а там двухскатная крыша, которая не менялась уже лет 60. Сейчас ремонт идет в школе №11. Замена окон и кровли. Это то, что нужно делать.

Кроме того, у нас большие средства в этом году были потрачены на медицинские заведения. Раньше за местные средства практически нигде работы не проводились. А в этом году, опять же, мы заменили крышу четырехэтажного здания, где хирургическое отделение жило с тазиками. Перекрыли травматологическое отделение. Сделали ремонт в неврологическом отделении, сделали частично ремонт палат в детском отделении. А прачечное отделение, стерилизационное... Это те отделения в больнице, которых не видно, но без них ты не подпишешь договор с Центром общественного здоровья. Вот и все.

– Ваше отношение к тому, что забрали военный НДФЛ?

Не очень положительное.

– Военные боятся, что теперь не увидят этих средств?

Боятся, что вообще не получат и не увидят. У них усложнились согласования сейчас. Раньше они ставили на учет то, что мы им передавали. Им легче было. А сейчас... Есть нормативы и у нас, и у них. Для того, чтобы ему купить, ему нужно у командования получить согласование. Без этих согласований часть не имеет права освоить денежные средства.

– А вы просто на горсовет покупали?

И дальше через горсовет мы принимали различные программы поддержки военнослужащих. Через эти программы имели возможность закупать и затем актами все передавали.

Но на следующий год, даже без НДФЛ военных, мы запланировали расходы на наших военнослужащих. Немного, но 25 миллионов предусмотрено.

– Речь идет о вышеупомянутых программах?

Да. Потому что мы приняли программу. И никуда мы теперь не денемся... Там есть и нужды, связанные с войной. Потому что никуда не денутся наши внутренне перемещенные лица, которых мы привезли. Их нужно обслуживать, поддерживать. И те же семьи погибших никуда не деваются. К сожалению, их количество только растет.

– О хасидах. Все думают, что благодаря им Умань купается в деньгах. Это сверхприбыли... Часто я слышу разговоры, как "я в такси за день на хасидах 100 баксов заработал".

– Часто бывает так, что и 200 и 300 долларов за выходные. Но вот интересно, сколько они налогов заплатили. Во всем мире любой заработок облагается налогом. К сожалению, у нас немного другая ситуация. Тот туристический сбор, о котором мы очень долго говорим, только в этом году начал нормально оплачиваться. В этом году будет 16,4 миллиона.

– А какой здесь примерно оборот денег на Рош-ха-Шана? Кто-то говорит о десятках миллионов долларов.

Не готова вам сказать, о каких средствах идет речь. Поскольку никто вам такую сумму не назовет. Никто не скажет, сколько у него есть.

– – Сколько условно платят налогов с аренды жилья хасидам? Есть ли еще какие-то ФЛП, которые сдают квартиры и что-то там платят?

К сожалению, в основном только отели платят. Те, кто оформлен официально. Но в нашем хасидском районе большое количество объектов, не считающихся гостиницами. Они считаются частными домами. Хотя все же прекрасно понимают что это практически отели, многоэтажки.

Когда ты приходишь проверять, они говорят, во-первых, сейчас ты не имеешь права проверять, потому что военное положение. Но даже если ты приходишь спрашивать, они говорят – так это мои родственники, приехавшие из Израиля. Братья, сестры, семьи.

– А кто владелец этих домов? Наши граждане?

Сами владельцы там уже евреи. И не все граждане Украины. Есть там среди них граждане Украины. Но это единицы. А в основном – все владельцы уже из Израиля, Франции, США.

– Но, в принципе, налоговой же это сделать все несложно, чтобы доказать факт коммерческой деятельности?

Не имеют права в период военного положения

– На что пойдет туристический сбор?

В этом году у нас была договоренность с хасидами, что если они начнут платить туристический сбор, мы будем проводить благоустройство их территории. И в этом году 11 миллионов ушло на благоустройство улицы Пушкина. Это была замена сетей. Затем отремонтирован асфальт и сделан тротуар.

И кроме того, из этих же средств финансировалась уборка территории в период празднования. А это тоже довольно немаленькие деньги для того, чтобы вывозить этот мусор. Я вам скажу, если два дня не вывезти мусор, то там будет куча выше вас.

– В Умани есть такая проблема, как и в Одессе, Львове – это очень большой исторический центр. Многие старые здания, которые либо не отремонтированы, либо владельцы забивают их вывесками...

Это еще одна проблема. Большое количество объектов, о которых вы говорите, состоят на учете в Государственном историко-архитектурном заповеднике (ГИАЗ) "Старая Умань" в подчинении Министерства культуры.

Есть часть таких объектов, используемых городским советом. Это наш краеведческий музей. В этом году у нас была проблема: нужно было отремонтировать крышу. Но мы не имеем права отремонтировать крышу, потому что это не наше здание. Мы обращались в этом году в Минкульт с просьбой передать нам хотя бы объекты, которые используются нашей общиной. Это наш краеведческий музей. Это вот рядом картинная галерея, костел, которая также нуждается в ремонте.

– – Какой-то у вас лоскутный город. Здесь община, здесь куски территории других общин, Минкульт, Минобороны...

Это бардак. Я встречалась с Ткаченко (Александр Ткаченко, министр культуры до июля 2023 гоода. – Ред.). Просила, чтобы нам передали все здания. Мы готовы развивать, и есть люди. И вроде бы дело как-то шло. А потом сменилось руководство министерства, и снова все остановилось.

– Чувствуете давление со стороны центральной власти?

Как вам сказать? Давления прям такого пока не чувствуем. Нас не кошмарят. Но есть давление от нардепа. У нас есть народный депутат, который избран в Верховную Раду по 200-му округу.

– Антон Яценко, "тендерный принц"...

Он не принц! Он "тендерный король". На нас сыплется масса запросов, обращений, уголовных дел. По его мнению, мы все делаем не так. Так недоволен всем…

– Почему?

Мы вышли из-под влияния.

– Он считал себя хозяином города?

Да, он себя считал хозяином. Открывает уголовные дела на строительство, ремонт и так далее. Здесь я его могу понять, потому что каждый думает в меру своей распущенности. Поэтому я догадываюсь, какие у него желания. Но некоторые вещи вот я не могу понять.

Два таких уголовных дела касаются сессии горсовета 25 февраля 2022 года. Второй день войны, мы принимаем программу сопротивления, программу терробороны. Кроме того, мы выделили средства на программу поддержки воинской части, которая была разбита в ночь на 24 число. Получай уголовное дело!

Еще одно уголовное дело касается сессии 9 марта того же года, когда на территорию города Умань заходит работать военный госпиталь. На базе нашей больницы. И мы понимаем, что нам нужно выделять средства на медикаменты, на питание военнослужащим. Мы выделяем средства на финансовую поддержку больницы.

Плюс мы подумали – давайте выделим средства и сделаем какой-нибудь продуктовый запас. Если помните, во многих городах творился хаос, не было продуктов. Мы ведь не знаем, как дальше сложится ситуация? Может, нам придется кормить наших людей. Хотя уже к тому времени мы кормили переселенцев, которые ехали транзитом через наш город. Мы выделили средства на такой запас. Всего 10 миллионов. Не такие большие деньги. Но нардеп считает, что мы подделали документы и т.д. Документы не подделывали, потому что даже его помощники голосовали.

Хотя, извините, если бы мы подделали документы 25 февраля и выделили средства на ТРО и воинскую часть, я согласна была бы "присесть".

Плюс потоком от него масса запросов всевозможных, глупых, на которые наши сотрудники вынуждены давать ответы. И это парализует немного работу аппарата.