Глава Нацсовета по ТВ: Я бы вообще запретил все российское

На медиарынке нынче горячо: ведущие телеканалы и их менеджеры то и дело становятся главными героями новостей. Правда, новостные поводы у вещателей для попадания в информационный поток разные. ЛІГА.net встретилась с главой Национального совета по вопросам телевидения и радиовещания Юрием Артеменко и поговорила с ним о последних громких событиях на медиарынке.

О НАРУШЕНИЯХ СТБ

- В четверг состоится заседание Нацсовета, на котором, в частности, рассмотрят вопрос о санкциях для телеканала СТБ после нашумевшего нарушения в воскресенье. Есть ли у регулятора предварительное решение на этот счет?

- Мы пока собираем информацию из всех источников. Мы же не бюрократы: здесь все медийщики сидят, семь человек. Сопоставляем и официальные данные, и то, что получаем по почте, и из социальных сетей сигналы идут. Даже от конкурентов берем информацию - не секрет же, что группы между собой конкурируют, а иногда даже враждуют. Вот одна группа ненавидит другую, и она нам сообщает, что, мол, у той группы вышел российский фильм производства 2013 года.

- Даже понимаем, о ком речь. Но это же элемент конкуренции.

- С одной стороны, я расстроен, когда нет единства в нашем медийном пространстве, но, с другой стороны, для регулирования это очень правильно. Главное - не переступать черту морали и относиться ко всем фактам объективно. И вот, исходя из этого, запрещены резонансные фильмы - След на ТРК Украина, Последний коп на 1+1, и это именно результат конкуренции групп. Другое дело, что, может быть, не сами группы эти жалобы и уведомления пишут, а какие-то общественные организации. Так было с новогодним огоньком-2016 на телеканале Интер.

- История повторяется.

- Да, история повторяется. А касательно именно канала СТБ скажу следующее. Канал СТБ потенциально привлекает пристальное внимание со стороны регулятора. Потому что они заняли нишу не только развлекательного шоу, они заняли нишу спорных, провокационных тем - например, шоу Кохана, ми вбиваємо дітей, Я соромлюсь свого тіла, Детектор брехні.

Поэтому они всегда должны быть под контролем. У нас история с СТБ началась с эпизода в одной из их программ, когда ведущий, задавая провокационный вопрос, обратился к сидящим двум сестрам (совершеннолетняя и несовершеннолетняя) с вопросом о том, занимались ли они оральным сексом со своим отцом. Старшая дочь ответила отрицательно, а маленькая в силу детской непосредственности призналась, что дело было. И это стало вызовом. Голоса членов Нацсовета разделились, но не из-за того что прибежал канал и заплатил кому-то, а потому что медийщики по-разному понимают эту проблему. Одни считали и считают, что таким образом пытались обратить внимание на острую социальную проблему, подняли тему, на которую долгие годы не реагировала милиция. Я считаю, это правильно, но... при одном условии - если бы несовершеннолетней девочке прикрыли лицо. Может, она сейчас герой. А пройдет двадцать лет, она выйдет замуж, кто-то принесет мужу эту программу, и неизвестно, как муж отреагирует. Канал тогда предупреждение не получил, сопротивлялся, аргументировал, доказывал свою правоту. В итоге в следующих передачах подросткам стали закрывать лицо в кадре - и это правильно. Кроме того, они сняли программу Детектор брехні, сняли с эфира и программу Кохана, ми вбиваємо дітей. Кто-то говорит, что это из-за нашей позиции. Возможно. А возможно, из-за того что эта программа себя уже просто исчерпала, отработала свое.

- Раньше этим занималась комиссия по морали. Получается, вы взяли на себя ее функции.

- Комиссия по морали занималась моралью в таком большом плане, что я лично был сторонником того, чтобы ее ликвидировали, ведь доходило до маразма. Например, мой коллега Валентин Коваль, который раньше работал на М1, рассказывал, что канал купил детский мультфильм, какой-то американский сериал, там были слоник и бегемотик, и у него попка была прорисована между ягодицами. Комиссия по морали сказала, что это очень развратно. На этом основании канал вынужден был отказаться от покупки этого сериала.

Мы занимаемся прямыми нормами, которые у нас выписаны. Это защита несовершеннолетних детей от вредного влияния и так далее, не надо путать с цензурой. Мы вышли на диалог с руководством телеканала, предложили им сделать кодекс вещания, который разработали на основе английского и боснийского кодексов. Английский очень консервативный. А Босния примерно такая же мультиконфессиональная, она тоже пережила войну. У них даже регулятор примерно такой же по штату. Не весь рынок оказался к этим правилам готов. Но СТБ прописал нормы, в частности, касательно защиты детей. Я вижу в этом диалог. У нас нет цели наказать, лишить лицензии, закрыть канал. Просто мы долгие годы жили в говне, и надо выстраивать новые правила и делать шаг вперед.

- То есть, СТБ объявят предупреждение?

- Нет. Случай резонансный, поэтому будет проверка. Мы работаем в новом времени по старым законам. По закону любое реагирование Нацсовета - то ли предупреждение, то ли просто штраф - должно пройти проверку. Наш проверяющий идет в компанию, смотрит, изучает, приходит с результатами, мы их рассматриваем, приглашаем и принимаем решение - предупреждение, штраф, обращение в суд о лишении лицензии. Это не всегда работает, иногда даже служит тормозом. Например, если компания отказывается пускать проверяющего. Мы начинаем судиться или давать ей предупреждения, или обращаться в суд за то, что нас не пустили.

Смысл проверки заключается в том, чтобы изучить то, что ты не знаешь. Например, мы сейчас следим за украинскими квотами на радио - сколько должно быть украинской музыки в эфире. Мы, например, зафиксировали на трех радиостанциях в первые дни действия закона меньше 25% украинского контента. На Kiss FМ было около 22%, на Ретро FM - 24,8% и на радио Шансон еще какая-то другая цифра. Мы пошли, посмотрели. Kiss FМ признали нарушение, на радио Ретро доказали свою правоту, Шансон предварительно выходит на штраф. В этом смысле проверка нужна. Но есть случаи, когда проверка не требуется. Например, канал прекращает вещание на спутнике, а оказывается, что такое решение принято потому, что канал давно не платит оператору. Смысла назначать проверку нет - очевидный факт. Но по закону мы должны идти и назначать проверку. В случае с СТБ у нас назначена проверка, и я думаю, надо разобраться.

- А какую санкцию можно применить к СТБ, учитывая, что гендиректор канала Владимир Бородянский публично признал ошибку?

- На самом деле у нас всего четыре вида санкций. Мы можем принять к сведению наличие нарушений, наложить штраф или вынести предупреждение. Крайняя мера - обращение в суд для лишения лицензии. Больше у нас нет ничего. В случае с СТБ был общественный резонанс, мы проверяем и смотрим: было ли нарушение закона. Потому что очень часто, особенно в социальных сетях, не видя чего-то или, например, посмотрев версию на спутнике, или включив случайно российский канал, где шла та же передача, зритель перенес все это на украинскую версию. Насколько мне известно из сообщений СМИ, украинская и российская версии отличались. Украинцы, СТБ, вырезали фразы о том, что герой сюжета служил в Украине и издевался над военными. Но надо посмотреть. Второе - сам факт показа. Надо выяснить, была ли там популяризация силовых органов или это просто разговор. Я лично не могу спрогнозировать какое-то решение, потому что нас семь человек, и поверьте, у каждого есть свое мнение. Поэтому какое будет решение - мне трудно сказать. В любом случае я - как бы это ни звучало, как бы кто ни возмущался - принимаю тот факт, что Бородянский вышел и извинился. Я принимаю факт или беру во внимание, как хотите, то, что они сняли эту программу. По моим сведениям, это стоит около 7 млн грн - снять цикл программ. Это большой удар по каналу. Они уволили людей, но надо посмотреть, кого уволили. Не думаю, что они уволили уборщиц, это тоже проверка покажет.

Понятно, что не Бородянский смотрит программу перед выпуском. Мне кажется, что Бородянский, судя по его реакции, сказал бы: давай отложим. Потому что, например, давайте открою вам секрет: накануне мне звонил Бородянский и спрашивал: а можно ли ставить Наташу Королеву? Я ответил, что ее нет в черном списке, но ей запрещен въезд в Украину. А дальше оценивай сам с точки зрения общественного резонанса, своей морали и социальной ответственности. Если к тебе придут люди протестовать или не будут смотреть твою передачу - сам решай.

И я знаю, что он решил не ставить Наташу Королеву, это его выбор. Я думаю, что в случае с солдатами он тоже тысячу раз подумал бы, ставить или не ставить.

Для иностранных каналов у нас есть санкция - приостановка лицензии на вещание на какое-то время, пока не приведут вещание в соответствие с украинским законодательством.

О ЗАПРЕТЕ ДОЖДЯ

- Не кажется ли вам, что механизм применения санкций к национальным каналам очень долгий, неэффективный? Дождь можно запретить одним решением. А если, не дай бог, на одном каком-то канале что-то произойдет, вы не сможете с ним ничего сделать.

- Абсолютно согласен. Не то, что мне кажется, а крещусь - оно так и есть. Поэтому я и говорю, что надо менять. Сегодня будет заседание комитета Верховной Рады по свободе слова, которым руководит Виктория Сюмар, я к ней подъеду. Мы о чем разговариваем: я, например, считаю, что тот неплохой закон (новая редакция закона о телевидении), который разрабатывали долгие годы с общественностью, через Раду не пройдет.

Мое мнение - надо идти практикой быстрых маленьких изменений существующего закона. Например, мы предлагаем такое (это европейская практика): Нацсовет открывает кейс, начинает расследование и сам решает, каким образом его проводить. Ответственность лежит на Нацсовете. Мы понимаем, что если будет решение, которое не удовлетворит телекомпанию, она все равно сможет пойти в суд. В каких-то случаях проведение проверки понадобится, а в каких-то - нет. Если мы видим, что можем выйти на санкцию, а речь идет о том, что у канала просто нет вещания, нам достаточно справки от спутникового оператора.

Второй вопрос - когда вносишь закон, который подразумевает оперативность, жесткие санкции, то многие парламентарии, имеющие отношение к медиабизнесу, думают: вот я сейчас проголосую, а завтра, не дай бог, это меня коснется. Приходят ко мне и в индивидуальной беседе говорят: "Юра, я готов проголосовать, мы знаем всех членов Нацсовета. Тот пришел с УМХ, тот пришел с канала 1+1, тот был на НТН. Они все знают, они профессионалы, у них есть репутация. Но тебя завтра не будет, вас завтра не будет, придут какие-то сволочи - и они воспользуются этим законом". Я говорю: "Если придут сволочи, вы тогда должны думать. Во-первых, вы не должны их избирать, а во-вторых, должны думать, как потом снять, если они пойдут на скотство. А закон должен быть честным и не зависеть от состава Нацсовета".

Оперативность - это очень важно. У нас есть один телеканал, который, на наш взгляд, сеет вражду между евреями и неевреями, распространяет расовый геноцид. Мы ничего не можем сделать. Вернее, мы быстро ничего не можем сделать. Если бы в эфире канала постоянно звучало "убей еврея", мы должны идти в суд, проверки проводить. А вдруг за это время и правда кто-то убьет? Я считаю, что в таких случаях Нацсовет должен четко запрещать, а потом брать аргументы и идти в суд.

- Но, с другой стороны, вы запрещаете телеканал Дождь, но он опять-таки вещает на спутнике. Не кажется ли вам, что эти нормы немного перенесены из советского прошлого, когда можно было запретить вещание в целом, а сейчас можно только частично?

- Мы исключили из списка Дождь, если вы помните, потому что там было много нарушений: реклама, которая запрещена для российских каналов, другое. Но для меня ключевое - это Крым, понимаете?

Мы должны делить с вами на две части ресурс телерадиовещания: есть ресурс ограниченный - это эфир, цифра, и есть неограниченный. Есть тот, который регулируется государством как эфир, например, то же кабельное, а есть неограниченный - интернет и так далее. Мы можем отвечать сейчас только в рамках ограниченного, там, где есть государственное регулирование. Поэтому если в рамках нашего регулирования распространяется канал, который говорит, что Крым - это Россия, для меня это преступление.

- Вам не кажется, что люди любят смотреть запрещенное и будут искать это на спутнике и в интернете?

- Это спорный вопрос, это вопрос морали, а не принятого регулятором решения. Я простой пример приведу. Порнография запрещена? Ну давайте разрешим. Разве запрет порнографии побудил смотреть такой контент? То же и с запретом наркотиков. Есть источники - кто хочет, тот найдет. Но тут есть вопрос морали. Для меня вопрос Крыма и России - это вопрос тягчайшего нарушения. И когда директор или редактор Дождя говорят, что мы действуем по Конституции России, я с ними согласен. Но мы-то работаем согласно Конституции Украины. И когда мне задают вопросы, почему запрещен Дождь, я отвечаю вопросом на вопрос: крымские татары - граждане Украины? Они потеряли дом после аннексии Крыма. Будучи крымским татарином, ты бы задал такой вопрос? Ни один крымский татарин не позвонил и не спросил, почему Дождь запретили. Для них это вещи, которые априори не подлежат обсуждению.

- По поводу запрета Дождя было множество разных мнений. Не запрещает ли Нацсовет своими действиями видеть то, что творится в России? Тем более что Дождь - оппозиционный телеканал.

- Вы верите, что в России может быть оппозиционный канал? Во-первых, на сайте Дождя написано, что они не являются оппозиционным каналом, что они равно относятся ко всем политическим силам. Второе - в России при режиме Путина де-факто не может быть оппозиционных каналов. Есть канал, которому власть позволяет высказывать условно проукраинскую позицию, но при этом приглашать туда Губарева, Захарченко. Вы представляете, чтоб на наших экранах был Губарев, Захарченко?

- Нет.

- Потому что если бы на наших, это было бы нарушением. Я защищаю свое пространство, свою страну, мне глубоко плевать, что в России по этому поводу думают.

ОБ ИНФОРМАЦИОННОМ ВАКУУМЕ И ЗВОНКАХ СВЕРХУ

- Но не останемся ли мы в вакууме? Ведь многие украинцы и так не могут поехать куда-то за границу из-за девальвации гривни. Запрещая тех же российских вещателей, мы создаем идеальное пространство для украинской пропаганды. И не факт, что она будет положительной, потому что население становится все более ограниченным.

- Не толкайте меня в политические темы.

- Почему? Вы же отчасти и занимаетесь политикой.

- Я регулятор. Увидел, что телеканал Дождь вещает с нарушениями, - запретил. Последствия моего решения - это задача правительства. Если каждый из нас будет заниматься своим делом, будет толк. Я могу сказать, что мне ни за одно решение Нацсовета не стыдно. Я не могу ни одно из решений назвать хорошим или плохим. Я не знаю, как бы вы поступили, сидя на моем месте, даже с тем же СТБ. У меня нет готового решения - дать им предупреждение или принять к сведению наличие нарушения. Своего ребенка за проделку вы иногда накажете, а иногда просто с ним поговорите. К телевидению и к лицензиатам нужно относиться, как к детям. Мы долго жили в такое время, когда правила игры для телевизионщиков были очень простыми. Все решали либо деньги, либо телефонные звонки сверху. В большинстве своем так раздавались частоты и предупреждения.

Когда мы пришли, сказали, что такая "валюта" не ходит - мы выстраиваем новые правила игры. А это больно. Раньше думали, что пустишь фигню в эфир, позвонит регулятору лидер и договорится. Сейчас этого нет.

- То есть сейчас вам никто не звонит - ни премьер, ни акционеры телегрупп?

- Нет, они не звонят. Кстати, упреждая ваше уточнение, - президент меньше всех мне звонит и точно не с просьбой кого-то закрыть или наказать. Звонят народные депутаты, представители каких-то там правительственных мужей.

- Требуют чего-то в приказном порядке?

- Нет, приказы не отдают. Наверное, у меня есть какая-то репутация, и они знают, что это бессмысленно.

- А имеет ли место давление, от которого нельзя отказаться?

- Нет, такого давления нет. Мне тут звонил один друг, говорит, по просьбе акционера. Я его выслушал, ответил, что услышал, но у меня один акционер - телезритель. Вы знаете, сколько людей разного ранга звонило мне с просьбой закрыть телеканал Интер? Я, например, не считаю, что телеканал Интер нужно закрывать. Точнее, если закрывать, то не руками Нацсовета. Нужно смотреть, если Интер действительно незаконно получил лицензию, есть судебные решения, и тогда идти в суд и лишать лицензии. Но за сюжет нужно наказывать, воспитывать, заставлять подписывать кодекс этики.

- Когда Вам последний раз президент звонил?

- (Задумался.) Последний раз я ему звонил, когда была ситуация с Плюсами. Я прочитал сообщение пресс-службы АП, позвонил Петру Алексеевичу и сообщил, что невыдача лицензии - это наше решение, поскольку Плюсы должны нам дать документы, подтверждающие структуру собственности. На это президент ответил, что мы как регуляторный орган должны сами принимать решения. Я считаю, это очень правильно.

О СИТУАЦИИ С ЛИЦЕНЗИРОВАНИЕМ 1+1

- Так Плюсы дали вам справку о конечных собственниках?

- Нет.

- А тогда на каком основании им продлили лицензию?

- История очень простая. Сама процедура подачи документов на лицензию начинается за 210 дней. Каналы все недисциплинированные - они принесли одну бумагу, потом доносят вторую, третью… Мы обычно относимся к ним лояльно, принимаем практику докомплектования пакета документов. Но после случая с 1+1 я сказал: хватит, принимайте только полный пакет. Потому что потом сроки поджимают, и они, если не все в порядке, обвиняют Нацсовет в затягивании процесса выдачи лицензии.

Плюсы подали документы, а накануне заседания ко мне в кабинет пришел гендиректор канала Александр Ткаченко и говорит: "Дело в том, что нам нужно уехать. Могли бы вы рассмотреть вопрос выдачи нам лицензии пораньше?". Замглавы Нацсовета Уляна Фещук сообщила, что в их пакете документов не хватает одной бумаги о структуре собственности, и уточнила, может ли Ткаченко ее оперативно донести. Он ответил, что может. Мы пошли на то, что приняли решение в пользу Плюсов.

- То есть он вас обманул?

- Это пусть будет на его совести. Он пообещал принести нужный документ в тот же день в присутствии шести членов Нацсовета. Мы на доверии проголосовали за продление лицензии. А потом началось: то забыл, то сегодня не может, то мы не имеем права требовать ту бумагу. А спустя три дня происходит национализация ПриватБанка.

Я не политик и не экономист, и не знаю, что Игорь Коломойский со своим банком делал. Но для телезрителя важно было сказать, что на момент принятия решения о продлении лицензии Коломойский оставался бенефициаром Плюсов. Может, на следующий день он продал свои акции кому-то. Об этом мы узнаем 31 марта, когда телеканалы вновь отчитаются о структуре собственности на основании принятого в прошлом году закона о прозрачности медиасобственности.

Логично, что в связи с ситуацией вокруг ПриватБанка мы попросили принести документ, касающийся управления телегруппой. Потом мы попросили просто письмо, в котором бы содержалось подтверждение того, что на момент продления лицензии бенефициаром Плюсов оставался Игорь Коломойский. И началось шоу.

- Вас пытались спровоцировать?

- Наверное. Например, я захожу в здание Нацсовета, мне звонит Александр Ткаченко и говорит: "Я несу бумагу". При входе в здание стоит камера 1+1, и Александр демонстративно приносит и отдает мне бумагу, якобы подтверждающую тот факт, что Коломойский - бенефициар медиагруппы. Но в документе написано примерно так: "По нашим сведениям, Коломойский таки является совладельцем 1+1. Мы обратимся к своим учредителям и уточним этот момент".

Я говорю: "Саша, "по нашим сведениям", как написано в письме, - это не аргумент, это все равно что информация из Фейсбука. Нам нужна одна простая справка, которой бы вы информировали нас о том, что на момент принятия решения о выдаче лицензии акционерами канала являлись господин Коломойский и господин Суркис, как это указано в последней схеме собственности".

Он ответил, что нужно посоветоваться. Отошел, пошептался с юристами, пообещал, что в течение часа даст документ. А потом вдруг говорит: "Давай, я тебе справку ту, что есть, отдам, а ты мне сразу лицензию".

Я отказался, аргументируя это тем, что, во-первых, любой входящий документ должен быть зарегистрирован. А во-вторых, крайний срок выдачи лицензии - 6 января. Мне не столь важно, кто владеет каналом, важно быть честным перед зрителями.

Вечером дома смотрю ТСН. Руководитель канала в сюжете говорит, что он хотел передать нам документ, но Нацсовет нам в третий раз отказал в выдаче лицензии. Во-первых, не отказывал Нацсовет в лицензировании, во-вторых, нужного документа так и не предоставили.

- Но лицензия таки выдана…

- Да. Я могу понять канал. Мне позвонил один человек с канала с просьбой включиться в эфир. Я спросил: "Вы понимаете, что вообще происходит?". Ответ был таким: "Да, понимаю, но я здесь работаю". И я ее в этом случае тоже понимаю. Менеджмент канала, на мой взгляд, вел себя некорректно, нечестно, неправильно, сделал себе имидж скандалиста. Если вы заметили риторику других каналов, то никто из крупных медиагрупп не становился на сторону Плюсов. Все понимали, что это шоу.

Вот вам пример. 5-й канал, канал президента. Ему в этом году тоже продлевали лицензию. Если я не ошибаюсь, 15 июня было принято решение о выдаче лицензии, 15 июля выписали бланк лицензии, а забрали его 17 августа. И все время канал вещал, никто его не закрывал.

- Каковы ваши дальнейшие действия относительно 1+1?

- Я не думаю, что эта история закончилась. Спорить со СМИ я не считаю нужным, поэтому мы ограничились тем письмом, в котором, по их сведениям, Игорь Коломойский якобы является собственником 1+1. Они написали, что обратились к учредителям, пройдет положенный срок - месяц, мы попросим полностью информацию о структуре собственности и будем решать, что делать дальше.

- Считаете ли вы, что лицензия выдана с нарушением со стороны Нацсовета?

- Я Александру Ткаченко говорил, что считаю процедуру выдачи лицензии нарушенной. Когда я требую бумагу, я защищаю канал, потому что если завтра кто-то подаст в суд на Нацсовет и скажет, что я неправомерно продлил лицензию, пострадает в первую очередь зритель и канал. Тот факт, в каких условиях я ее выдал, я смогу объяснить, а вот как это отразится на канале, - вопрос.

- То есть сейчас любой юрист может составить иск?

- Надо смотреть, насколько наши требования законны или незаконны. Мы считаем, что законны. И есть факт, что канал работает, и мы всегда будем следить за собственниками, несмотря на то что закон о медиасобственности несовершенен. На мой взгляд, нужно внести изменения в закон, добавив туда норму, которая действует во многих других странах: если ты не доказал, что твой собственник реальный, не видать тебе лицензии.

О РАДИО ВЕСТИ И 112 КАНАЛЕ

- Структура собственности многих ресурсов неясна...

- У нас сейчас неясно, кто является собственником УМХ, 112 телеканала, холдинга Вести.

- Как обстоят дела с Радио Вести в Киеве, Харькове и Днепре, срок действия лицензий которых истекает в феврале?

- Я прогнозирую, что решение о продлении лицензии Вестям будет непростым. Дело не в тех журналистах, которые там вещают. Я слушаю, мне нравится. Но, извините меня, Клименко (Александр Клименко - экс-министр доходов и сборов. - ред.) выступает, есть у нас информация о том, как топ-менеджеры ездят к нему на доклад. Радио Вести приводило к нам последнего "собственника" - Татьяну Александрову, которой якобы Игорь Гужва продал свою долю. Мы спросили, откуда у нее деньги. Ответ - у нее было две машины, которые она сдавала в аренду, потому она взяла кредит и купила Вести. Но где она взяла кредит, как ей удалось получить заем в то время, когда кредитов никому не давали, и сколько стоит радио Вести, она ответить не смогла.

Она утверждает, что купила Вести у Игоря Гужвы. Но весь медиарынок прекрасно знает Игоря Гужву, у него таких денег никогда не было, он всегда был наемным менеджером. На вопрос о том, почему именно она купила Вести, Александрова ответила, что ей поступило такое предложение, и она его приняла. Ну вот я бы на месте Гужвы продавал раскрученный ресурс подороже, и не человеку с улицы, не имеющему ничего общего с медиа, а какому-нибудь Ахметову. А тут вдруг - арендодателю двух машин говорят: "Возьми, ты такой классный менеджер!".

Затем мы спросили, какие расходы она несет на содержание редакции. Она сперва терялась, потом какую-то сумму назвала. Но это же бешеные деньги, и откуда они у нее - неясно. По подсчетам менеджмента Вестей, которые они представили владелице, окупить себя ресурс сможет лет через пять. Но как она набирала этих менеджеров и откуда они, Александрова также объяснить не смогла. Бизнес-плана она не видела. У нас один из членов Нацсовета говорит: "Боже, как вашей компании повезло с учредителем! Первый случай, когда собственник полностью доверяет менеджменту и не спрашивает ни данных, ни цифр". Это смешно и страшно одновременно. Вот в Польше, например, проверяют источники доходов, не только справочки просят.

- Что-то не слышали мы о каких-то резонансных нарушениях 5 канала.

- А они сами в этом заинтересованы - чтоб не было нарушений. Ведь 5 канал принадлежит Порошенко. Менеджмент канала понимает, что нельзя подводить президента. И по десять раз все перепроверяет. Я думаю, поэтому и не слышали.

- Были ли какие-то основания у слухов о том, что Петру Порошенко достанется половина Плюсов?

- Никаких оснований.

- Кому же тогда выгодно распространение этой информации?

- На мой взгляд, тем, кому надо повысить собственный имидж. Это проще всего.

- Ваша история противостояния с каналом 112 Украина переросла в судебную утопию. Когда будет развязка?

- Скажу абсолютно честно. Мне нравится 112 канал, их оперативность. И у нас нет к ним претензий по спутниковому вещанию. У нас только по цифровым лицензиям к ним претензия. Они их заполучили под видом того, что будут делать региональные новости. А в результате сделали общенациональный канал вместо региональных. Поэтому лицензиаты нарушили условия конкурса, лишили возможности транслироваться в цифре региональные компании. Ведь региональные цифровые сети ограничены количеством вещателей. И если в некоторых регионах все местные вещатели, желавшие попасть в цифровой эфир, в него попали, то, например, в Одессе было более 20 региональных каналов. А места в сети Зеонбуда всего четыре. Когда одно из мест забирает под национальный проект 112 - это неправильно.

Мы обратились в суды и прошли всю цепочку. Всего около 47 дел, в которых либо мы ответчики, либо они. Касательно таких санкций, как проверки и предупреждения, суды нас поддержали. Дошли до вопроса законности штрафов. Они, используя депутатов, подали иск в Конституционный суд на предмет того, имели ли мы право назначать штрафы. Все суды по штрафам решили дождаться решения Конституционного суда. Недавно был принят закон, где законность штрафов подтверждена. И Конституционный суд прекратил рассмотрение иска. Теперь мы уверены, что судебное слушание по штрафам разблокируется. В случае если мы его выиграем, то перейдем на следующую стадию - лишение цифровой лицензии через суд.

- Почему Егор Бенкендорф ушел на 112? Это связано с расширением влияния Интера?

- Не знаю, спросите у него. Он остался без работы. Искал предложения. Тут 112 предложил хорошие условия.

- То есть, чистый бизнес?

- Думаю, да.

О ПЕРЕХОДЕ НА ЦИФРОВОЕ ВЕЩАНИЕ

- До конца июня в Украине должно быть отключено аналоговое вещание. Но вы до сих пор не знаете, кто реальный владелец монопольного цифрового провайдера Зеонбуд. Не знаете, будет ли он расширять покрытия на те зоны, где сейчас существует только аналоговое ТВ. До отключения осталось пять месяцев. Вы до сих пор находитесь в неведении?

- Ответственный за переход на цифру - Госспецсвязи. И этот орган должен составлять всю карту перехода.

- Главный ответственный.

- Да, главный ответственный. Наша задача - это оперативно позаботиться о частотном распределении. Вопрос отключения аналога действительно очень дискуссионный. Во-первых, есть разные причины разных телегрупп и сил влияния откладывать переход на цифровое телевидение. Буквально на днях пришло письмо из Кабмина: группа 1+1 и группа Интер захотели отложить отключение аналога до 2019 года.

- Это логично. У них же самый большой по территории охват аналогового вещания…

- Одна из версий, которую я читал, - они боятся потерять с переходом на цифру не только аудиторию, но и ее возраст. Цифру ведь больше молодые будут смотреть. А пожилая аудитория - это электорат.

С одной стороны, можно тянуть. Например, Россия не спешит переходить на цифру. С другой стороны, нас подгоняют тем, что, освободив эти частоты, мы дадим путь развитию 4G. Но если мы отключимся 30 июня, 4G-технологии не заработают в этот же день. Мобильщики еще не отбили в деньгах 3G. А количество смартфонов с 4G еще не достигло критической массы. Все равно нужно к этому стремиться. Но следует понимать: мы уже не сделаем такого ТВ-покрытия цифрой, как было в аналоге. Белые пятна будут оставаться. Многие телезрители перейдут на кабель и спутник…

- …как раз туда, где все российские каналы есть в открытом доступе.

- И это тоже вопрос информационной безопасности. С одной стороны, я хотел бы, чтобы украинское вещание было закодировано на спутниках, чтобы не было пиратства. С другой стороны, есть Россия, которая никогда не закодирует вещание. Да и на приграничных территориях, если мы отключим аналог, сразу появляются риски.

Продолжаю тему по Зеонбуду. Почему я бы лично не нажал кнопку отключения, если бы у меня была такая возможность: первое - это недостаточное покрытие цифры. Второе - недостаточно тюнеров для малообеспеченных, хотя раздали уже около миллиона приставок. Но эти вопросы можно все равно решить и в аварийном режиме выделить деньги на покупку приставок…

- Вы себе представляете аварийное выделение из бюджета средств на закупку недостающих сет-топ-боксов, учитывая состояние нашего бюджета?

- Для бюджета это не такая большая сумма. Тем более что сейчас уже нет ограничений на закупку конкретных, поддерживающих кодировку моделей тюнеров. И можно сэкономить. В любом случае это будет не основной проблемой. Третья, самая главная проблема, на мой взгляд, - это то, что Зеонбуд непрозрачный. И он монополист.

- Вы как-то сейчас с компанией разговариваете?

- Разговариваем, советуемся, ищем общие решения - и при этом предупреждения даем.

- Может, вы какой-то план roll-out от них потребуете? Будут ли они расширять покрытие?

- Да, это все есть. В чем основная опасность монополиста? Первое - он установит на вещание такие тарифы, какие захочет. Сегодня мы их как-то держим, а завтра держать не сможем. И вторая опасность монополизма в нашей стране - он завтра нажал кнопку, телезрители остались без картинки. Я считаю, что это было громаднейшее преступление много лет назад, когда Зеонбуду дали цифровую лицензию. Но механизмов влияния нет, так как срок исковой давности истек. Можно было бы все сделать совсем по-другому. Один мультиплекс (цифровая сеть. - Авт.) отдать на откуп государству, другой - медиагруппам, третий - иностранному инвестору для создания платного телевидения, например.

Независимая ассоциация вещателей (и я ее поддерживал), как вы знаете, инициировала обращение в АМКУ, чтобы хотя бы признать Зеонбуд монополистом…

- Но ничего не получилось.

- Выиграли одну инстанцию. А по итогу проиграли. Ну бред же. По факту это все равно же монополист.

Мы хотим весной провести эксперимент вместе с Зеонбудом, медиагруппами и местными властями. Взять один подготовленный регион, в котором, по информации участников рынка, хорошее покрытие, достроить его с помощью нескольких дополнительных передатчиков. Начнем региональную информационную кампанию за месяц до отключения. После отключения изучаем реакцию населения. Практика других стран показывает, что пока аналог не отключишь, покупать сет-топ-боксы мало кто будет. А на следующий день после отключения все магазины забиты покупателями.

Кстати, месяц назад Зеонбуд принес нам новые рекламные ролики цифрового телевидения (уже без рекламы их бренда Т2). Мы их одобрили. Недавно проверили эфир: многие каналы новые ролики уже крутят. А многие - нет. Мы обратили на это внимание и написали им письма. Каналы говорят: отсутствие рекламы цифры связано с январскими праздниками. Более того, сейчас к нам обратилась компания Samsung, которая хочет выходить на рынок со своими решениями. И они спросили: "А почему вы продвигаете только тюнеры в социальной рекламе? Можно, мы сделаем рекламу CAM-модулей, которые уже и так предустановлены в телевизорах Samsung и позволяют без приставки принимать цифру?". Мы сказали: "Нет вопросов".

- Будет бесплатная реклама Samsung?

- Социальная реклама должна быть не о Samsung, а о том, что и телевизоры могут принимать сигнал. Без марки телевизора. Еще, кстати, кабельщики не проснулись. Кабельщики, у вас же есть деньги! Сделайте социальный ролик: "Отключается аналоговое, переходите на кабель!".

- Возможно ли появление второго цифрового провайдера в виде государственного КРРТ, который претендует на эту роль?

- Нет частот. Все было отдано Зеонбуду.

- То есть это не вариант?

- Нет. Вариант - это если КРРТ войдет в Зеонбуд на условиях государственно-частного партнерства. Но мне кажется, что этого не очень бы хотел Зеонбуд и его учредители.

- Если отключат аналог, то у КРРТ "отвалится" часть дохода…

- Не знаю какая, но очень много.

- То есть, маленькая социальная катастрофа. Как вы смотрите на тот факт, что много людей тогда потеряют работу?

- Смотрите, я точно же не отвечаю за этот вопрос. КРРТ подчиняется Госспецсвязи.

- В универсальную программную услугу (УПУ) с недавнего времени входят только государственные вещатели, а не все общенациональные каналы, как раньше. Как вы оцениваете результаты этой реформы?

- Мы не должны вмешиваться в бизнес телевизионщиков и кабельщиков, которые решают, кто кому теперь будет платить за трансляцию. Мы отвечаем за государственные интересы: общественное телевидение, каналы Культура, Рада и местные ТРК. Это вещать обязательно. Все остальное - вопросы договоренностей.

- Если кабельщикам придется платить за вещание украинских медиагрупп, для них же это тоже будет дополнительная нагрузка?

- Кабельщики тоже лукавят. Когда к ним приходят популярные украинские каналы, они хотят получать за вещание деньги, а когда Discovery приходит, они ему платят. Платить за контент надо. Эту инициативу (уменьшение каналов УПУ), кстати, изначально мне предлагал Сергей Бойко, который тогда был президентом кабельного оператора Воля. Его беспокоил тот факт, что они бесплатно вещают украинские каналы. Потом, когда закон родился, все переигралось, и кабельщики уже стали недовольны.

Телевизионщики тоже не очень корректно себя ведут, когда предлагают купить доступ не к одному каналу, а сразу к пакету из пяти. Это неправильно. Это не бизнес. Наверное, придется закон доработать.

Тем не менее до 1 января все как-то договорились о продолжении вещания в кабельных сетях. Кроме Одессы. Тамошние провайдеры заявили зрителю, что с них требуют за вещание украинских каналов большие деньги и отключают всех национальных вещателей. Мне начинают звонить из СНБО и так далее и говорить: "Юрий, прекратилось вещание!". Я объяснял, что государственное вещание осталось. А бизнес сам урегулирует все вопросы. Дайте ему время. Ведь зритель точно захочет продолжить смотреть украинские каналы. Так и произошло. В Одессе появились плакаты конкурентов: "У вас отключили кабельное ТВ. Приходите к нам! За десять минут включим обратно". Пришлось все вернуть назад. Уже включили Пятый канал, СТБ , Украину, 1+1 и продолжают включать остальных вещателей. И я считаю, что это шикарный пример, когда все сработало через бизнес.

ОБ УКРАИНСКОМ КИНОКОНТЕНТЕ

- Как вы оцениваете перспективу по переходу телевидения на украинский продукт?

- Я бы вообще запретил все российское, если бы можно было. Учитывая то, что мы в состоянии войны. Нужно думать о развитии украинского. Да, это болезненный процесс. Но чем быстрее он пройдет и мы забудем российскую ментальность, тем будет лучше потом. Будет развиваться украинская культура. Я тоже слушал Пугачеву. Но нужно идти по пути изменений. Сейчас появляются наши новые звезды, пусть не такие раскрученные. Для этого нужно время.

Раньше наши только официантов на втором плане играли в российских фильмах. Не приезжают российские режиссеры. Но наши режиссеры начинают учиться. Государство в этом году дало в два раза больше денег на поддержку кино - 500 млн грн. Да, многие фильмы снимают плохие и незрелые. Но что-то из них (такие картины, как Поводырь, Незламна и др.) начинает пробиваться. Помимо этого, мы ищем в мире альтернативных партнеров, наладили партнерство с Кореей, я скоро еду в Индию на переговоры о сотрудничестве. Впервые к нам приезжает китайская делегация во главе с заместителем гендиректора дирекции по делам радио, телевидения, кино и прессы. Если мы сможем делать совместный продукт (копродакшен, например) с Китаем, вы же понимаете, какой там объем.

- Сталкивались ли вы с рыночной заангажированностью со стороны членов Нацсовета? Каждый пришел из какой-то медиагруппы.

- Нас семь человек. Четырех назначает президент. Квота парламента - еще четыре. И каждый голосует на заседаниях по-разному. Все они мои коллеги, и их мнения, какими бы разными они ни были, я уважаю и принимаю.

Стас Юрасов

Мария Бровинская

Артеменко Юрий