Грицак и Глибовицкий на TEDxKyiv: как починить Украину

В воскресенье, 13 декабря, в Киеве прошла конференция TEDxKyiv-2015.

ЛІГА.net выбрала самое интересное и важное из совместной презентации историка Ярослав Грицак и политолога Евген Глибовицкого об изменениях в украинском обществе. Два выдающихся украинских мыслителя обсудили: что общего между сахарницей 19 века и сегодняшней Украиной? Какие три непопулярных слова должен узнать каждый украинец сегодня? Куда движется Украина и что станет драйвером развития в будущем?

Ярослав Грицак, Доктор исторических наук, профессор Украинского Католического Университета

Ценности украинцев - есть ли проблемы?

Пять лет назад мы сделали одну из первых осознанных попыток заглянуть в будущее, посмотреть, можем ли мы быть теми, кто самостоятельно создает свое завтра и планирует будущее. Для этого в 2012 году мы собрали Нестеровскую группу, с целью, как метко сказал один из ее участников: "чтобы Янукович не стал следующим президентом, а следующий президент не стал Януковичем". Мы пытались понять, какой должна быть Украина после Януковича. События развивались быстрее, чем мы могли прогнозировать и выводы мы вывели в свет уже через год после Майдана.

Первый год работы мы посвятили исключительно ценностям украинцев. Мы ставили вопросы, на которые уже давно нужно было знать ответы: кто такие украинцы, чего они хотят и что Украины дает своим жителям и миру. На эти вопросы не существовало простых ответов. Для того, чтобы найти их для самих себя, общества и мира, мы должны были поднять активную и непростую дискуссию. Учитывая, что все 17 экспертов Нестеровской группы были волонтерами, это было и сложно, и интересно.

В конечном счете, мы пришли к выводу, что с ценностями в украинском обществе все более или менее в порядке. Если бы было иначе, Майдан не состоялся бы. Потом перед нами встал вопрос, изменились ли ценности из-за войны и экономического кризиса. Весной 2015 году мы провели новое исследование и поняли что и на этом этапе нет опасных сигналов в ценностных ориентирах украинцев. Мы поняли, что люди готовы делать следующий шаг, но что для этого нужно?

История роста ВВП и новая стратегия

Основное наше утверждение - Украина должна перейти к новой стратегии развития. Траекторию развития проще всего демонстрировать на статистике. Британский историк экономист Ангус Мэддисон ВВП на душу населения разных стран, начиная с нулевого года. Он обнаружил, что Европа и "ее дети" развиваются особенно. До начала XIX века все мы развивались приблизительно одинаково. А потом траектория роста ВВП резко изменилась, начинается отрыв. После Второй мировой войны происходит главный скачок европейских стран по сравнению со всеми остальными. Все больше стран пытаются копировать Европу, но им это не очень удается, они сохраняют средние темпы роста. Это страны второй группы. И есть третья группа стран, которая развивают ВВП черепашьими темпами. 

Украина находится между второй и третьей группой. Война и экономический кризис больше тянет нас к третьей группе. Поэтому нам очень важно стремиться к выходу на траекторию развития стран первой группы. Говорить о такой траектории устойчивого развития в политических и интеллектуальных кругах становится хорошим тоном. Об этом упоминают и политические партии, и Администрация Президента. Нас беспокоит только одна вещь: очень часто, говоря "А", политики не говорят "Б". Важно понять, что устойчивое развитие нигде не существует само собой. Его следует добиваться. Мы рассказываем о том, как это сделать.

Устойчивое развитие и открытый доступ

Экономика никогда не лечится экономическими средствами. Экономические изменения делаются политическими изменениями. Как именно? Чтобы добиться устойчивого развития, необходимо создать общество открытого доступа. Это сложное понятие, которое можно объяснить с помощью такой метафоры.

На картинке - хороший символ закрытого доступа. Сложно угадать сразу что. А это сахарница начала XIX столетия с наших земель. Что важно, у этой сахарницы есть замок и есть ключ. Сахар тогда был очень дорогим продуктом, производился только в колониях. Тогда еще не знали способа выработки этого продукта из свеклы. Его держали для исключительных случаев в специальных ящичках под замком. Доступ к сахару имел кто-то один - тот, у кого был ключ, хозяин дома. Это хороший символ того, как действовало общество до 1920 года. Власть была ключом, который контролировал доступ к богатству.

Изменения происходят только тогда, когда владелец начинает делиться ключами, делает копии ключей и раздает другим, потому что он понимает, что дальше так быть не может. Он это делает по собственной воле, преимущественно, из инстинкта самосохранения: все больше людей хотят сахара. Или же тогда, когда управление государством становится настолько сложным, что больше сахара достать будет невозможно.

Классический образец - то, что произошло с Британией. Было время, когда она занимала 25% территории Земли. Чтобы как-то управлять землями, они отдали часть своего могущества торговым компаниям, которые действовали, как власть. Потом они открыли доступ к власти для местных жителей колоний, которые, сдав экзамены, могли стать чиновниками. В результате огромной страной Индией с 250 млн человек управлял 100 тыс. британцев. Это классический переход к открытому доступу. Первыми применять такую ​​открытость начали Великобритания и Франция в конце XVIII века. Где-то с середины XIX к ним присоединились США. Больше западных стран, а также "азиатские тигры" пришли к открытому доступу после Второй мировой войны, сейчас мы видим, как это делают Польша и Эстония.

Евгений Глибовицкий, медиа эксперт, руководитель компании pro.mova 

Новая парадигма развития Украины через 5 непопулярных слов

Не стоит путать устойчивое развитие с быстрым развитием. В 1960-х годах Советский Союз имел наибольшие темпы развития - 7%. Тогда делали прогнозы, что он перегонит США уже в 70-90-х годах ХХ века. Но не обогнал, потому что перестал существовать. Быстрое развитие не является устойчивым. Мы наблюдаем сейчас за Китаем - быстрое развитие, но станет ли оно устойчивым - неизвестно.

Устойчивое развитие имеет свою формулу. Оно происходит благодаря приходу нового политического класса - этого не происходит в Украине. И пока этого не происходит, мы будем жить в зоне высокой политической турбулентности, от кризиса до кризиса, от революции до революции.

Важно понимать в каком контексте происходят изменения общества. Пришло время посмотреть на себя и начать учить новые слова.

- Слово первое - инклюзивность. Это характеристика украинского общества, нравится это нам или нет. Это означает, что мы принимаем людей в свое общество и никого не исключаем. Мы считаем украинцами не только тех, у кого родители - украинцы, или кто говорит на украинском, но и тех, кто рядом с нами, кто нам близок по взглядам. По этому определению Сергей Нигоян, Михаил Жизневский - украинцы, но так же и Ринат Ахметов и Игорь Коломойский.

С одной стороны, мы включаем в свои ряды всех, кто рядом. С другой, "из клуба" не выгоняют коррупционеров, и те, кто совершил преступления, остаются в обществе приблизительно на тех же правах, что они имели до этого. Они могут потерять тактические возможности, но остаются с тем уровнем общественного доверия, который имели раньше. Это означает, что внутри нашего общества - отрава, которую мы не можем вывести. Именно потому такие революции, как Майдан, могут изменить вектор, но не могут обеспечить одномоментных быстрых изменений.

- Второе слово - устойчивость. Изменения, на которые мы ориентируемся, должны быть устойчивыми. Мы должны перестать ориентироваться только на окна возможностей, а обращать внимание на устойчивое присутствие изменений. Это не спринт, мы с вами бежим марафон. Нужно правильно рассчитать свои усилия.

- Третье слово - субсидиарность. Практически это означает, что проблема должна решаться на самом низком возможном уровне. Если у нас с вами грязный подъезд, нам стоит поговорить со своими соседями и подумать, как его убрать, а не писать письма мэру или Президенту. Если мы можем решить проблему на местном уровне, то нужно это сделать. Практически мы даем возможность стране измениться там, где есть наибольшая мотивации к изменениям.

Мы начинаем на низшем уровне решения проблем, а какого уровня мы должны достичь? Ответ очень прост - уровня решения проблем. Ничего вас не должно останавливать. Собственно, это то, что сейчас пока не происходит.

Если сравнить первый и второй Майдан, мы видим ключевую разницу между ними - отношение к лидерству или лидерам. Первый не представлял себя без них. Второй же относился к лидерам толерантно, но часто со скепсисом и смехом. Первый Майдан был очень вертикальным, второй - сугубо горизонтальным. Это глобальная тенденция - изменениями движет новое поколение, поколение Facebook, в котором нет Януковича - в нем все равны, нет вертикали. Это мощная сила, которая несет в себе стремление к устойчивому развитию.

Пару лет до Майдана журналист Пиховшек с иронией спрашивал: "Где в Украине гражданское общество?" После Майдана мы теперь спрашиваем: "где теперь Пиховшек?".

Сейчас ни у кого нет сомнений, что гражданское общество функционирует. Более того, оно переняло очень много функций государства и мы это видим в волонтерском движении. К сожалению, мы не можем остановиться на уровне уборки своего подъезда, если в стране не все хорошо. Рано или поздно надо переходить к власти. Здесь начинается проблема - гражданское общество терпеть не может вертикаль, молодежь реже ходит на выборы, не хочет формировать партии и поэтому из Майдана по сути не вышла ни одна партия.

Критерии открытого доступа

Есть определенный критерий того, как мерить открытый или закрытый доступ. В экономике - сколько времени надо, чтобы основать собственный бизнес. Если неделю или месяцы, то страна никогда не будет богатой. Если нужно платить взятку за водительские права, тоже. Потому что в богатых странах дети получают их, когда заканчивают школу.

В политических структурах тоже есть простой критерий открытого доступа - партии должны формироваться по открытым спискам, в которых действует принцип конкуренции. Сейчас мы можем с очень большой натяжкой назвать такой партией Самопомощь, но этого недостаточно.

Очень важно, чтобы горизонталь гражданского общества начала превращаться в вертикаль. Потому что классика политэкономии говорит, что все рычаги изменений находятся не в обществе. Общество может давать энергию, но не может менять страну, потому что рычаги изменений в самой власти. Пока этого не произошло, мы будем переживать период политической турбулентности.

Это означает, что те вещи, которые могут делаться внизу, должны делаться там, а те, что должны делаться наверху, должны делаться наверху.